«Меч» — японский художественный фильм 1964 года, по произведениям Юкио Мисимы.
Юкио Мисима был очень неоднозначным человеком. Его идеи и его жизненная позиция могут заставить относиться к нему настороженно, — особенно если знать, во что всё это вылилось в итоге. Однако что бы там ни было, его творчество очень интересно. И фильмы по его произведениям, как правило, получаются хорошие.
Здесь мы видим клуб кендо при одном из токийских университетов. Едва ли не в первых кадрах показано, как его руководство, во главе с пожилым мастером, решает, кого назначить на пост сэмпая, — старшего ученика, почти мастера, который должен непосредственно руководить занятиями и тренировками. Выбирают из двух кандидатов, Кокубу и Кагава. Они практически равны по уровню, — но Кокубу выделяется личными качествами, и потому назначают его.
За что мастер ценит Кокубу, за то товарищи по клубу его недолюбливают. Дело в том, что он поставил себе очень высокие критерии, как волевые, так и нравственные. Он полностью сосредоточен на кендо, всегда честен, сдержан, строг и требователен к другим (поскольку в первую очередь требователен к себе), не принимает участия в развлечениях, не замечен в любовных связях. По его собственным словам, он хочет сохранить свою юность чистой. В ряде эпизодов показано, как проявляются в жизни его принципы. Он уступает старушке место в общественном транспорте. Наказывает хулиганов, насмехающихся над девушками. Спасает раненого голубя от компании подстреливших его мажоров. Просит состоятельного отца сделать пожертвование на нужды клуба, — но когда тот ставит условие, чтобы взамен сын перестал вести себя вот так и стал как все, отказывается взять деньги. Словом, персонаж, положительный со всех сторон (зная Мисиму, нетрудно догадаться, что тут имеется в виду некий самурайский идеал; к тому же, в фильме упоминается «Хагакурэ»). За такую нарочитую положительность его и не любят товарищи, которые теперь, к тому же, стали его подчинёнными как сэмпая. Они считают, что он выделывается и возносит себя над ними. Только один из них, по имени Мибу, глубоко уважает Кокубу и хочет быть таким, как он.
Обойдённый при назначении Кагава вполне предсказуемо становится врагом Кокубу, и просит подругу, чтобы та соблазнила его. У неё ничего не выходит, но она говорит, что всё получилось, и что Кокубу оказался таким же слабым и похотливым, как все. Кагава верит и не верит. В итоге он решает понаблюдать за Кокубу: ведь если тот внутренне сломался и пал, его поведение должно измениться. Как раз в это время, в преддверии чемпионата по кендо, клуб в полном составе отправляется за город для многодневных усиленных тренировок. Программа очень жёсткая, и одной из её элементов является запрет на купание в море. Кокубу остался прежним, и Кагава понимает, что план его «развенчания» провалился. В один из дней Кокубу отлучается, чтобы потом вернуться вместе с другими сэмпаями и мастером. В его отсутствие Кагава подбивает всех пойти купаться. На тренировочной базе остаётся только Мибу, который не хочет нарушать дисциплину. Но по стечению обстоятельств Кокубу и остальные прибывают раньше, чем предполагалось. Завидев их, Мибу убегает с базы и присоединяется к Кагаве и остальным, делая вид, что купался вместе с ними. Кокубу, увидев всеобщее неподчинение, да ещё имевшее место на глазах у мастера, считает себя опозоренным, и спустя несколько часов кончает с собой.
Таков, в общих чертах, сюжет фильма. В упрёк ему можно поставить, прежде всего, образ самого Кокубу, такого слишком уж безупречного. Но это будет поверхностное суждение. Кокубу — не просто положительный персонаж, этакое противопоставление врождённого добра стихийному злу. Весь смысл в том, что он осознанно работает над собой, воспитывает себя, стараясь следовать тому, что считает правильным. Он не возносит себя над другими, как думают они. Он просто старается быть нормальным, достойным человеком. Он не лучше других; это они оказываются хуже него. На его фоне их слабости и пороки видятся контрастнее, — и им трудно это вынести. Но кто виноват в том, что они хотят оставаться такими? Здесь нам показан парадокс: на фоне тех, кто считает недостатки нормой, преодолевающий свои недостатки человек выглядит не просто ненормальным, но и вообще отрицательным персонажем. Его взыскательность по отношению к себе и другим автоматически приравнивается к гордыне. Многие из нас видели подобное в жизни, — когда кто-то старается вести себя максимально правильно, а его попрекают в том, что он, якобы, задирает нос и строит из себя праведника. По принципу «Если все сидят в грязи, то и ты не смей из неё вылезать». Так работает механизм самосохранения общества, где отклонение от нормы считается нормой.
В картине много интересных моментов, заставляющих задуматься. Я хотел бы отметить несколько, представляющихся мне особенно яркими.
Прежде всего, сцена, в которой Кокубу просит у отца денег. Он просит не для себя, а для клуба. Но услышав встречное предложение, берёт свою просьбу обратно. Хотя, если подумать, о чём ведёт речь отец? О том, что в жизни надо быть проще, позволять себе развлечения, женщин, и всё остальное. И у Кокубу есть прекрасная возможность отступить со своих позиций, принять предлагаемые условия игры, объяснив это тем, что это он не ради себя, а ради товарищей. Сколькие устояли бы в подобной ситуации? Тебе и денег дадут, и товарищи будут относиться лучше, и можно под благородным предлогом отступить от обременительных принципов. А он отказывается. Поэтому вся сцена выглядит немного патетичной. На самом же деле она доводит до зрителя очень важную мысль: нельзя отступать от принципов даже ради благого дела. Ты и сам психологически умрёшь, и дело отравишь. В данном случае, клуб кендо существует для того, чтобы его члены совершенствовались, а не деградировали. Сделать ради клуба то, что противоречит его сущности, значит совершить не благо, а зло, — ибо это перечёркивает его сущность. И даже если бы он был на грани разорения и закрытия, правильнее было бы дать ему закрыться, чем спасать его таким способом, растоптав его душу. Вот что значит эта сцена, — а вовсе не тривиальную стычку отца и своенравного сына.
Затем, сцена, когда Кагава склоняет товарищей пойти к морю. Он напирает на то, что они боятся Кокубу, — а он такой же, как все, ничем не лучше их, и потому не может ими командовать. Или они считают, что может? В итоге все, кроме Мибу, поддаются и идут с ним. Он их провоцирует, сыграв на чувстве самолюбия, — якобы для них унизительно подчиняться Кокубу. И никто не ответил так, как следовало. Никто не ответил, что Кокубу — сэмпай, наставник, и по уставу имеет право им указывать. А для них дело чести — следовать тому, что говорит наставник. Ведь они на это согласились, вступая в клуб, они приняли правила клубной дисциплины. Это их долг. Унизительно как раз отступить от долга, проявив малодушие. Кагава всё ставит с ног на голову, преподнося белое как чёрное, а чёрное как белое. Вот что они должны были ему ответить. Но не сделали этого. Почему? Вовсе не потому, что очень хотелось купаться, — хотя так можно подумать. А потому, что их представления о чести держались на примитивных стереотипах. «Меня унижает то, что я кому-то подчиняюсь». Нет. Тебя унижает то, что ты не исполняешь долга, который на себя принял. Так ты сам смешал себя с грязью. Ты, а не кто-то. Если бы они это понимали, их самолюбие сработало бы правильно, и они отбрили бы Кагаву.
Третий момент тоже касается стереотипа. Кокубу внезапно возвращается, и Мибу бежит к остальным, чтобы проявить солидарность. Нехорошо будет, если товарищей накажут, а его нет. И наплевать, что они поступили недостойно. Главное, чтобы на него не посмотрели косо. Но ведь есть ещё Кокубу, который видел, что Мибу старается быть сильным и принципиальным. И вот он обнаруживает, что единственный ученик, который всерьёз старался следовать должным идеалам, который брал с него пример и на которого он возлагал надежды, оказался таким же, как прочие. В одной из последних сцен Кокубу стоит в темноте, глядя на море, и думает о произошедшем. Появляется Мибу, и между ними происходит следующий диалог: «— Скажи мне, Мибу: ты плавал вместе со всеми? — Да. — Это правда? — Да. — Значит, и ты…». Наутро после этого Кокубу находят мёртвым. И вполне понятно, что его убил не позор. Позор он с помощью мастера как-нибудь пережил бы. Он умер, осознав бессмысленность своих устремлений. В одной из сцен фильма та самая девушка говорит ему, что понимает: он не может вынести эту бесполезную жестокость жизни. Но на самом деле он мог. Пока он видел смысл, пока был кто-то, для кого его принципы и его сила были ориентиром, пока они могли помочь этому кому-то измениться к лучшему, до тех пор он мог выносить. И вот оказалось, что всё было напрасно. Его убил не враждебный Кагава, а Мибу, самый верный ученик. Убил тем, что подчинился стереотипу. Он эгоистично думал о том, как на него посмотрят другие ученики, но не подумал о наставнике, для которого был так важен. Солидарность в недостойном оказалась для него важнее следования достойному, мнение разгильдяев-приятелей оказалось важнее отношения наставника. Внушённые обществом примитивные реакции и ложная система ценностей победили.
На протяжении всего фильма перед нами выстраивается антагонизм между Кокубу и теми, кто считает его рисующимся и самодовольным гордецом. В конце же становится понятно, что он не просто старался быть лучше, чище: для него было жизненно важно быть таким не для себя, а для кого-то. Чтобы сделать лучше кого-то, хотя бы одного, имело смысл жить и страдать.
В начале фильма, осуждая самоубийство коллеги по университету, он говорит тому же Мибу, что самоубийства совершают только очень слабые или очень сильные люди. «— И сильные тоже? — Конечно. Такое случается». В конце мы видим, как это случается. Хотя как по мне, так это было чистой воды убийство.
Для того, чтобы понять важные смыслы, заложенные в фильм, не обязательно быть знатоком самурайских традиций. Должно вполне хватить простой внимательности и желания думать.
© Атархат, 2021
