Конец января ознаменовался интересным событием, имеющим отношение к миру истории и археологии. Точнее говоря, пока только предвестием такого события. А именно — заявлением правительства Египта о решении отреставрировать пирамиду Микерина. Во времена своей постройки она была облицована красным гранитом; потом бОльшая часть облицовки отвалилось, и исторический памятник принял вид, в котором мы его знаем. Теперь планируется вернуть гранитные блоки, всё ещё лежащие у подножия пирамиды, на их законные места.
По поводу данного проекта существуют разные мнения, прежде всего в научном сообществе. Одни радуются и одобряют его, другие выступают резко против. Копья ломаются не только в среде учёных, но и в обсуждениях, идущих в обществе. Есть много доводов «за», порой весьма убедительных, и много доводов «против», порой не менее убедительных. Не буду пересказывать их; кому интересно, тот без особого труда отыщет необходимые материалы. Мне сейчас хочется самому немного порассуждать на тему — а нужно ли в принципе восстанавливать подобные древности? Правильно ли это?
Конечно, сразу возникает уточняющий вопрос: а с чьей точки зрения следует оценивать, правильно это или неправильно? Я отвечу: с точки зрения нашей культуры. То есть современной культуры человечества.
Такие сооружения, как египетские пирамиды, Парфенон или, скажем, римский Колизей, являются её неотъемлемой частью. Но ведь они являются её частью именно в своём нынешнем состоянии. Было бы хорошо видеть их в первоначальном облике, — целыми и ещё более прекрасными. Однако культура, в лоне которой мы все выросли и живём, тогда потеряла бы часть себя. Исчезли бы многие образы, формирующие её лицо, породившие ряд важных художественных понятий, аллегорий, сравнений и т.п., давшие пищу творчеству, породившему многие произведения искусства. Недаром проект египетских властей сравнивают с намерением выпрямить Пизанскую башню. Да, возможно, она будет смотреться лучше. Но то, что сделало её настолько интересной, необычной и, не побоюсь этого слова, легендарной, исчезнет.
Или взять античные статуи и бюсты. Теперь известно, что в те времена они были ярко раскрашены. То есть эстетики беломраморных скульптур как таковой тогда не было. Однако от времени краска облупилась и стёрлась, и теперь такая эстетика есть. Причём она сыграла огромную роль в формировании современной культуры. Так стоит ли раскрашивать античные статуи? Можно даже поставить вопрос ещё острее: они принадлежат античной культуре или современной? Античной, безусловно. Но и современной тоже. Это уже одна культура. И что делать в такой ситуации? Вернуть как было, или оставить как есть?
Опять же, для исторических памятников естественно разрушаться. Иными словами, мы имеем их ныне в их натуральном виде. Для них сейчас нормально быть сильно поношенными, а не новенькими с виду, словно бы вчера созданными. Это движение времени в действии. Может быть, такое следует принимать как данность?
С другой стороны, всё это создавалось для того, чтобы люди видели его в целом виде, а не в разрушенном. Важна идея произведения. И она выражается в том, как оно должно выглядеть, будучи только что созданным. То есть мы не можем в полной мере увидеть эту идею, оценить её и обогатить ею свой внутренний мир, если наблюдаем произведение в искажённом, нецелом виде. Это уже огромная утрата, — хотя и неочевидная. Тем более, что если позволить движению времени беспрепятственно делать своё дело, тогда мы можем вообще лишиться древних сооружений и произведений изобразительного искусства. Реставрируют же, например, фрески и живописные полотна. Вряд ли можно спорить с тем, что это правильно и необходимо. Почему бы, в таком случае, не отреставрировать пирамиды и Колизей?
Что же до современной культуры, то она пластична, она изменяется. Если вдруг Колизей окажется полностью восстановленным, а древние статуи раскрашенными, она не только довольно быстро впитает это, но и получит новый импульс к развитию. Древности, представшие в своём изначальном виде, породят новые аллегории, новые художественные понятия, дадут новую пищу творчеству. Что-то исчезнет, но что-то прибавится. А то, что было порождено ими в их прежнем, разрушенном виде, тоже никуда не денется. Оно останется нам с вами. Кому-то — не только как часть общего культурно-исторического достояния, но и как часть его собственной жизни.
Так всё же, обогатят такие проекты культуру или обеднят? Я бы сказал, что скорее обогатят. Но изменят. Так что лучше было бы задаться вопросом — а время ли сейчас для подобных проектов? Если эти древности — общечеловеческое достояние, то неплохо было бы не спешить, а сначала провести более целенаправленное и глобальное обсуждение. Пусть оно даже займёт несколько десятков лет. Для решения такого вопроса, как вопрос о необходимости восстановления древних памятников, это не критично. Привнесение в мировую культуру столь весомого фактора, который окажет на неё существенное влияние, должно быть понято и принято человечеством в целом. То есть решать это нужно сообща. Принятие таких решений на уровне отдельных правительств — неправильно. Пирамиды пережили древних египтян, гиксосов, персов, греков, римлян, арабов времён Халифата, турок, мамлюков, французов, англичан, переживут и современных египтян. Такие памятники принадлежат всему человечеству. Они по сути своей не являются имуществом конкретной страны или конкретного народа, и уж тем более — конкретного правительства, которое более чем недолговечно.
Поэтому я бы всё-таки сказал: может, осуществление подобных проектов и будет уместно, — но не сегодня. Давайте сначала обсудим. Всем миром. В прямом смысле слова.
Ну а пока можно создавать, например, компьютерные модели и голограммы, которые позволят насладиться видом пирамид и других памятников в их первозданном облике. Как временный вариант — вполне себе неплохо. И дискуссия по означенному поводу таким образом станет чуть более предметной. А там посмотрим.
© Атархат, 2024
