Поймали ковбои индейцев, заперли в сарае. Обращались плохо, даже не кормили. Те стойко сносили лишения, пока на четвёртый день Зоркий Сокол не заметил, что у сарая нет одной стены.
Старый анекдот
В последнее время некоторыми европейскими политиками начала озвучиваться мысль, что из послевоенного времени мы перешли в предвоенное. Имеется в виду, что мирный, спокойный период, наступивший после окончания Второй мировой, завершился, и мир вступает в преддверие новой войны. Вероятно, очередной мировой.
Подобные заявления вызывают двоякое ощущение. С одной стороны, в них есть резон. В самом деле — нужно очень постараться, чтобы не услышать, как грохочет надвигающаяся катастрофа. С другой стороны, а что здесь нового? Мир накануне войны? Да что вы говорите! Неужели? А это точно произошло только сейчас?
Если подумать, то можно вообще усомниться в том, что война когда-нибудь заканчивалась. Мне возразят — мол, так-то оно так, но ведь речь в данном случае идёт о мировой войне. Я отвечу — а что такое «мировая война»? Обязательно должно быть несколько сторон, которые сознательно участвуют в одной и той же военной кампании? А если войны разные, но идут одновременно по всему миру, это не тянет на мировую войну? Я для дискуссии выдвину следующий тезис: мировая война никогда не прекращается, — и кто не участвует в ней непосредственно, тот постоянно находится в её преддверии.
Посмотрим на историю. Каменный век, неандертальцы. Ещё нет не только государств, но даже племён. Люди живут семейными группами. На находимых археологами останках много следов разделывания тел. Каннибализм процветал, — и, видимо, без особых мотивационных изысков вроде «Чтобы стать храбрее, надо съесть печень храбро сражавшегося врага». Нет: просто хотелось есть, и в тяжёлых условиях человек, видимо, считался ничуть не хуже любой другой добычи. Порой одна семья приходила, убивала и поедала другую. Все жили накануне войны, — потому что к ним могли придти голодные соседи, и сами они при случае могли выступить в роли таковых. В более цивилизованные времена племена сражались за территории и доступные ресурсы, вытесняя или уничтожая друг друга. В Античности воевали города-государства. Воевали или были готовы воевать. Воевали царства. Создавались империи, которые тоже воевали. Или были готовы к войне. Даже Рим в лучшие и спокойные свои времена, когда не шла очередная гражданская война, держал на границах легионы, готовясь если не вторгнуться куда-то, то отбивать вторжение извне. В Средневековье войны шли не только между империями и королевствами, но и внутри них. Если даже взять какого-нибудь простого крестьянина, то он жил в постоянном ожидании беды. Свой господин особо не зверствует — так может вторгнуться соседний феодал. В лесу поблизости сидит банда, налёта которой можно ожидать в любой момент. А если это ещё и граница, то когда угодно ожидай набега кочевников или соседних племён. Или завоевательного похода каких-нибудь иноверцев. Или иных сюрпризов. Хотя как будто и не сюрпризов… Какая уж тут неожиданность, когда неприятности ожидаемы? Скорее уж наоборот: прожили день спокойно — и прекрасно. Приятный сюрприз. Пронесло, значит.
В наше время ничего принципиально не изменилось. Часть мира воюет, другая часть находится под угрозой войны. В целом, может быть, стало чуток поспокойнее. Но войны продолжаются. И кто от них гарантирован? Никто. Если в твоей стране не идёт гражданская война, — а от неё, как от сумы да от тюрьмы, лучше не зарекаться, — то рядом может находиться сосед, который вынашивает в отношении неё не самые миролюбивые планы. Если рядом нет по-настоящему опасных соседей, то эта страна тоже получит своё, если начнётся мировая война в привычном смысле слова. А она может начаться когда угодно. Обстановка в мире всё ещё такова, что исключать подобную возможность нельзя.
Вот те же самые политики, о заявлениях которых было упомянуто в начале. Они в самом деле думают, что предвоенный период только начинается? Про Холодную войну речь уже почему-то не идёт? А то, что все эти десятилетия мир стоял на пороге той самой Третьей мировой, и что люди каждый день сознавали возможность ядерного удара, — это не в счёт? Даже если они говорят с позиций эгоистичного европоцентризма, — мол, нет войны у нас, значит, нет войны нигде, — то ядерные ракеты были ведь нацелены и на Европу. Ладно, потом последовала разрядка, опасность уменьшилась, — но она не исчезла. А потом 90-е — и Югославия. И сейчас там всё вовсе не благополучно в смысле вероятности войны. А другие войны, от Чечни до Украины? Или это не войны? Или это не Европа? Или это не та Европа, а над той Европой не каплет? Да нет, каплет. Это каплет надо всеми. Потому что это войны. Потому что это преддверие новых войн. Потому что это вероятность той самой глобальной войны, о которой все вдруг вспомнили в последнее время. Только ведь эта вероятность никуда не исчезала. Она была, и она есть.
Поэтому нынешние деятели, вдруг прозревшие и обнаружившие опасность войны, напоминают зоркого индейца из известного анекдота. Вот уж, в самом деле, открытие так открытие…
Все всегда живут накануне войны. Такова реальность нашего мира. Такова реальность человеческих взаимоотношений. Человек вообще странное, удивительное и невероятно противоречивое существо. Он способен на любовь, гуманность, заботу, самоотверженность и жертвенность, — но в то же время всегда соперничает с кем-то, боится, ненавидит, изгоняет кого-то, отнимает что-то, убивает. Обе означенные стороны присутствуют в равной степени если не в каждом человека как таковом, то в общечеловеческом характере, в характере человечества как некой совокупной личности. А значит, это отражается на каждом. Каждый может встретиться со светлой стороной общечеловеческой личности, и каждому угрожает её мрачная сторона. Угрожает всегда.
Что же, в таком случае, делать? Смириться — мол, так было и так будет, и ничего тут не попишешь? Что поделаешь, если сущность человека такова, что он несёт войну в себе самом… Нет, смиряться не надо. Я бы сказал — так было и так есть, но не факт, что так будет. Негативные стороны человека можно исправить. Человечество можно перевоспитать, — пусть и медленно, на протяжении поколений.
Другой вопрос — на почве чего перевоспитывать? Ведь речь тут должна идти об изменении восприятия себя, мира и других людей. Причём это должно иметь глобальный масштаб. То есть нужна единая основа и общая работа с опорой на эту основу.
Такой основы пока не имеется. Попытки предложить какие-то варианты, от мировых религий до коммунизма, не привели к успеху. А простейшие, и потому, казалось бы, надёжнейшие принципы типа «Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы они поступали с тобой», работают так себе. Может, они и предотвратили какое-нибудь убийство, но уж точно не предотвратили ни одной войны. А ведь в качестве основы отношений между народами и государствами пропагандируется нечто подобное. С одной стороны, «Не бей сам — и не будут бить тебя», с другой стороны, взаимовыгодное сотрудничество. Звучит всё довольно презентабельно, — однако если снять красивую обёртку, то выяснится, что речь идёт всего лишь о страхе и выгоде. Ни больше, ни меньше. И тут есть проблема. Дело в том, что оба принципа хорошо работают только в условиях, близких к идеальным, — при равенстве сил и выгод. Но если кто-то видит, что может применить насилие и не получить достойного отпора, он это делает Не всегда, но достаточно часто для того, чтобы это превратилось в перманентную катастрофу. И если кто-то видит, что он может получить больше выгоды не через сотрудничество, а через безнаказанное насилие, тогда повторяется то же, что и в предыдущем случае. Вообще, когда во главу угла ставится выгода, тогда взаимность превращается в необязательное условие. Если выгоднее просто отобрать, а не обменяться, тогда просто отбирают. Таковы законы жизни, построенной на выгоде.
Похоже, что на страхе и выгоде стабильных доброжелательных отношений не построишь. А на чём построишь? Когда люди любят, заботятся, когда они готовы на жертвенность ради кого-то? Ответ будет до обидного банальным: когда речь идёт о своих. Своя семья, свои друзья, свой народ, своя страна, и так далее. Вот тут речь обычно не идёт ни о страхе возмездия, ни о выгоде. Конечно, если привязанность искренняя.
И пока в мире не начнут преобладать такие отношения, пока все не станут своими для всех, причём в самом лучшем и глубоком смысле этого слова, мы все будем жить накануне войны. Потому что способы этого избежать, имеющиеся на сегодняшний день, себя не оправдывают. Если кто-то этого не понимает, то, может быть, он просто не хочет понять? Боится понять?
Резюме. Мы всегда накануне войны. Это следует признать. И так будет продолжаться до тех пор, пока не изменится самосознание всего человечества, восприятие людьми себя и других. И это не сосуществование на принципах страха и выгоды, что можно рассматривать только как паллиатив. Пока он кое-как действует, нужно искать пути к реальному решению проблемы. Ни в коем случае не почивать на лаврах, думая, что она уже решена. Пробуждение будет шокирующим.
Кому-то такое резюме кажется пессимистичным? По мне, так как раз наоборот. Ну да, «надёжное» решение оказывается сомнительным паллиативом. Но перспективы найти настоящее решение есть. И в нашей с вами ситуации, в ситуации, в которой сейчас находится наш мир, это уже само по себе вдохновляющее обстоятельство.
© Атархат, 2024
