Храню я бережно и свято
В душе простую правду ту,
Что в человека верить надо,
Как в жизнь, любовь и красоту.
Я на людей сержусь, ругаюсь,
Ворчу, бурчу и придираюсь;
Да только это не со зла.
И не со зла, и не случайно.
Я их ругаю вслух, — но тайно
Горжусь, что я из их числа.Атархат. «Случайное письмо»
Не знаю, как вам, а мне в мои школьные годы пришлось учить наизусть знаменитый монолог о том, что человек — это звучит гордо. К тому времени я уже начинал относиться к людям скептически, и потому, отвечая урок, то бишь декламируя означенный текст, постарался вложить в те самые слова максимум сарказма.
С тех пор утекло очень много воды, и моё отношение к людям изменилось. Причём сразу в двух противоположных направлениях. С одной стороны, они для меня более явственно открылись в худших своих амплуа, и я стал относиться к ним ещё более скептически, критически, сатирически, и вообще с немым вопросом «Да как их земля носит?!». С другой стороны, я увидел в них много хорошего, замечательного, и попросту прекрасного, и влюбился в них. На сегодняшний день оба этих отношения уже давно на максимуме, они живут во мне, бушуют, с грохотом сталкиваясь и высекая искры каждый день, — и я удивляюсь тому, что сердце ещё не взорвалось.
Как можно относиться к людям сразу и так, и так? Хороший вопрос. Но есть вопрос получше: как можно относиться иначе? Отношение к людям должно быть объективным, — то есть таким, какого они заслуживают. А они вот такие и есть. Противоречивые, разные, как огонь и лёд. Видеть в них только хорошее или только плохое — значит быть слепым на один глаз. Смотреть бесстрастно, с той мыслью, что хорошее и плохое уравновешивает друг друга, и потому наблюдателю ни тепло, ни холодно, — значит быть слепым на оба глаза. Я скажу так: люди плохи настолько, насколько могут быть хороши. Это два полюса, которые не могли бы существовать друг без друга. Если кто-то сидит в самой глубокой, грязной и смрадной яме, идущей, кажется, до самого ада, то это значит, что в нём есть потенциал взлёта к небу. Однако это не равновесие, хотя таковым кажется. Ведь из ямы обязательно есть путь вверх, а с неба пути вниз нет. То дурное, что есть в конкретном человеке, обязательно уйдёт, рано или поздно, — а то доброе, что в нём есть или будет, уже никуда не денется. Совершенствование, если оно настоящее, не имеет отката назад. Это означает, что потенциал хорошего больше, само оно сильнее, и потому человек, даже сидя в грязной яме, более хорош, чем плох. Внутри он больше и лучше, чем снаружи, — хотя и сам может не догадываться об этом.
Если же вести речь не о личных качествах здесь и сейчас, а о Духе, частицу которого каждый человек несёт в себе, то здесь плохое и вовсе в несравнимом меньшинстве и заведомом проигрыше. Ведь Дух, как носитель хорошего, един во всей Вселенной, тогда как плохое проявляется точечно, на частном уровне. То есть в каждом человеке содержится Вселенная добра и всего лишь маленькая крупица зла. Только зло бывает гораздо заметнее, поскольку оно выбивается из нормы как нечто противоестественное, неправильное, и потому бросается в глаза. Часто даже для самого человека, который наблюдает себя. Ну а для тех, кто смотрит на него со стороны и испытывает его зло на себе, — и подавно. Так что-то драгоценное может быть измазано грязью, — и все думают, что это и есть ком грязи.
Однако же человечество всё ещё существует, люди друг друга не поубивали. Этот очевидный факт сам по себе свидетельствует, что хорошего в них больше, чем плохого. Я бы сказал, что это моральный факт, переходящий в биологическую реальность. Зла всегда вершилось много, — но добро в итоге перевешивало. Зло агрессивно, вероломно, нахраписто, и не стесняется в средствах, — и за счёт этого оно частенько побеждает на короткой дистанции. На длинной же дистанции верх берёт добро. Оно может проигрывать битвы, но выигрывает войны. Войны, которые сливаются в одну войну, ведущуюся испокон веков. Добро побеждает, люди живут.
А ведь многие конфликты, насилие и страдания происходят по причине страха. Люди не доверяют друг другу, боятся получить удар, и часто именно поэтому наносят удар первыми. Просто чтобы обезопасить себя. Но в это время кто-то, ожидая подвоха уже от них, тоже наносит удар. Вот так каждый старается подстраховаться, чтобы оказаться в безопасности, а в итоге все оказываются в опасности ещё большей. Получается, зла было бы меньше, если бы было меньше ожидания зла. Да в самом ли деле? Ведь если ни от кого не ожидать подвоха, если доверять всем безоглядно, то это будет раздолье для негодяев и предателей. Так-то оно так. Только кто причинит больше вреда и боли — один негодяй, от которого вовремя не защитились, или сотня людей, относящихся друг к другу как к заведомым негодяям? Нет, это не наивность, а элементарный здравый смысл. Если бы люди меньше боялись друг друга, они давали бы друг другу меньше поводов бояться. Страх порождает насилие и новый страх. Ну и о том, чтобы слепо и безоглядно всем доверять, никто не говорит. Агрессия, продиктованная туманящим разум страхом, и спокойная, разумная осторожность, — разные вещи, не так ли?
Люди кажутся хуже, чем они есть на самом деле. Отсюда расхожее сравнение их с волками, мира с джунглями, и т.п. А среди волков, только и ждущих возможности тебя сожрать, жить очень страшно. Такой страх отравляет жизнь, она превращается в мучение. Так и свихнуться можно. И когда ты, в своём представлении живя с волками, сам начинаешь вести себя как волк, — разве это не род сумасшествия? Разве не болезненное отклонение в поведении? Видя волков в других, начинаешь видеть волка в себе.
Жить, думая о людях плохо, невыносимо страшно. Поистине мучительно. Каждодневная пытка. Тьма, в которой ты задыхаешься. Это гораздо хуже, чем даже реально пострадать от кого-то. Мир, в котором все — негодяи, и от каждого ожидаешь удара в спину, это самый настоящий ад. Неужели вы родились для того, чтобы жить в аду?
Поэтому думайте о людях хорошо. Прежде всего — ради собственного психического здоровья, как бы эгоистично это ни прозвучало. Чтобы свободно дышать. Чтобы не кривиться от страха или отвращения при виде другого человека. Чтобы даже преступник не вызывал ощущения окончательной победы зла. Ну, он поддался худшему в себе, — но это не норма даже для него. Это отклонение, и это беда не только для тех, кто от него пострадал, но и для него самого. Думайте о людях хорошо, чтобы самому не пришлось превращаться в волка и терзать кого-то. Чтобы самому не стать опасным чудовищем. Чтобы оставлять за собой след не из боли, а из радости. Если же вы, относясь к окружающим вот так, от кого-то пострадаете, то, поверьте, это будет для вас менее ужасно, чем жить в постоянном страхе, презрении и злобе. Да и искать справедливости в таком случае будет легче, — хотя бы потому, что будет надежда, а значит, и возможность её найти.
Думайте о людях хорошо, ради себя и ради них. Не идеализируйте, — это как раз было бы наивно и опрометчиво. Просто считайте, что хорошего в них больше, чем плохого. Намного больше. Тем более, что это правда. А когда лично вам захочется поступить с кем-то по-волчьи, вспомните, что вы — человек, и человек хороший. Вы — тот, кто может победить своего волка. Если по-настоящему захочет.
Можно спорить по поводу того, гордо ли звучит слово «человек». Мне вот кажется, что важнее другое. Главное — видеть в человеке именно человека, а не волка, змею или свинью. И в себе тоже. И относиться к нему не просто как к человеку, а как человек к человеку. Как хороший человек к хорошему человеку. Потому что слово звучит так, как думает о человеке тот, кто это слово произносит. А сам человек должен звучать по-человечески. Тогда и насчёт слова не будет возникать вопросов. Потому что не будет возникать сомнений.
© Атархат, 2022
