Дело в том, что у крупного рогатого скота есть своя религия. Они глубоко религиозны и верят, что, умирая, послушный бык (ну, или корова) уходит через волшебные ворота в мир лучший. Что случается дальше, они точно не знают, но слышали, что это как-то связано с обильными пастбищами и почему-то с хреном.
Терри Пратчетт. «Ноги из глины»
Человечество всегда было религиозным. То есть с той поры, как ещё в первобытном обществе появились первые представления о духах или ещё о чём-то таком, в приложении к чему можно применить определение «верования». В дальнейшем религия подмяла под себя практически всю человеческую жизнь со всеми её проявлениями, — просто потому, что оказалась единственным возможным способом объяснения явлений окружающей реальности. Исключения встречались редко. В античных Греции и Риме имелись философы-учёные, которых сейчас можно было бы назвать атеистами. Но это были отдельные случаи. Затем наступило Средневековье, и неверующие практически исчезли, надолго. Когда такие вольнодумцы появлялись, они испытывали на себе всю свирепость тогдашних карательных мер. У религии в то время не было альтернативы, и даже наука базировалась на ней же.
Альтернатива в лице секулярной культуры стала проблесками просматриваться ближе к эпохе Возрождения (например, в южной Франции до альбигойских войн), а в виде секулярной науки как грозной силы она утвердилась в эпоху Просвещения. С XVIII века религия начала ощутимо сдавать свои позиции. По историческим меркам это недавно, но по меркам человеческой жизни — довольно давно. С тех пор наука всё теснила и теснила её, и в XX веке казалось, что вот-вот окончательно вытеснит, ну а в XXI-то веке люди уж точно оставят эти пережитки первобытного уклада в прошлом. Ан нет. XXI век, можно сказать, в разгаре, со всем своим головокружительным научно-техническим прогрессом, — а религия никуда не делась. Несмотря на упорно циркулирующие слухи о её смерти, она не только выжила в атеистическом XX веке, но и вернула себе часть утраченных тогда позиций. И сейчас трудно сомневаться в том, что верующих в мире всё ещё гораздо больше, чем неверующих.
Так умирает ли религия? Судя по всему, всё-таки да. Но это происходит не столь быстрыми темпами, как некогда ожидалось. Она как явление постепенно разрушается изнутри, мутируя во что-то другое, а извне её продолжает поджимать наука. Предполагалось, что наука и станет могильщиком религии, заменив её собою в человеческих умах и сердцах. Однако это у неё никак не получается. Религия пусть и со всё большими усилиями, но держится на плаву и, похоже, продержится ещё долго.
Почему так происходит? Я сейчас не говорю о том, хорошо это или плохо, а просто задаю вопрос: почему? Этим вопросом задаются многие и, соответственно, предлагаются разные варианты объяснения, — от ничем не исправимой человеческой дикости до сложных экономических причин. Это мы обсуждать не будем. Есть предложение поставить означенный вопрос следующим образом: чего недодаёт людям наука в сравнении с религией? Ведь понятно, что и та, и другая рассказывают о мире, дают человеку возможность составить представление об окружающей реальности и его месте в ней. Но если сильным местом науки является, в частности, доказанность того, о чём она говорит, то её слабым местом является отсутствие информации по многим важнейшим для человека вопросам. Нечто, что не исследовано и не доказано, и потому выглядит как зияющие дыры в научной картине мира. У религии такая информация есть. Пусть эта информация существует во многих противоречащих друг другу вариантах, ни один из которых не подтверждён со стопроцентной убедительностью, — тем не менее, для многих это лучше, чем ничего. Их можно понять.
Итак, чего же в этом плане недодаёт обществу наука? Жажду ответов на какие вопросы она не может утолить? Вообще-то, на многие. Разобрать здесь все не получится. Поэтому мы кратко пройдёмся лишь по нескольким. Но зато по весьма важным. Столь важным, что отсутствия у науки ответов только на них было бы уже достаточно для того, чтобы очень многие люди даже в современном мире продолжали держаться за религию.
Первый такой момент — желание знать, что нас ожидает после смерти. Человеческая психика отказывается принимать идею полного исчезновения. А поскольку смерть постоянно присутствует в нашей повседневности, в том или ином облике, в тех или иных проявлениях, то и всё, что с ней связано, составляет очень большую часть человеческой жизни. Наука предлагает считать, что человек просто заканчивается, перестаёт быть. Однако это звучит не только страшно, но и просто странно, нелогично. Личность со всем своим бэкграундом и со всеми перспективами, со всеми делами, чувствами, качествами, талантами и связями, интегрирующими её в окружающую реальность, просто перестаёт быть? Как это? Поверить в подобное гораздо труднее, чем в существование неких сверхъестественных сил. У религии же ответ имеется. Хоть какой-то, хоть не очень правдоподобный, — но этот ответ нужен. Здесь будет уместно привести старую поговорку о том, что на безрыбье и рак — рыба. Даже угроза вечного ада оказывается более предпочтительной, чем полная неизвестность.
Второй момент — мораль. Насквозь пропитанное религией сознание человечества за многие тысячи лет уяснило, что моральные критерии устанавливаются высшими силами. Попросту говоря, что этим силам угодно, то и морально, а что неугодно, то аморально, т.е. грешно. Опять же, вознаграждение или наказание в загробной жизни — мощный стимул для заботы о личной нравственности. А если ни высших сил, ни рая с адом нет, тогда откуда возьмётся нравственность? Вспомним дискуссии времён революции, когда был в ходу следующий довод: «Большевики хотят уничтожить мораль. Ведь если нет Бога и ада, то нет и сдерживающих сил, нет никаких границ. Значит, каждый сможет спокойно делать что хочет, — блудить, воровать, убивать». Это было сто лет назад, — но в религиозном сознании с тех пор мало что изменилось. Принцип «Нет Бога — нет морали» актуален для него доныне. И пусть такое понятие о морали базировалось, по сути, на страхе перед высшими силами, наука вряд ли может предложить что-то взамен. Разве что такой же страх, только уже перед человеческим произволом, устанавливающим нормы морали и закона. Замена явно убыточная. Наука не имеет представлений о том, на чём могла бы базироваться реальная мораль, и может вести речь только о каких-то весьма условных и относительных критериях, выглядящих ещё менее убедительно, чем апелляция к Богу.
Третий момент — наличие высшего смысла в существовании человека и мира. Вот ты удовлетворил свои первичные потребности, общие у тебя и у животного, — и что дальше? Ну, есть чувства, творчество, познание, развитие, — но для чего? Что там, в конце дороги? Удовлетворение всё тех же первичных потребностей, но среди искусства и при обладании большим количеством знаний? Если смотреть с точки зрения науки, то люди представляются чем-то вроде умных муравьёв, которые должны со временем расползтись по Вселенной просто для того, чтобы есть и гадить на всё более обширных пространствах. Даже при наличии познания и творчества всё равно всё упирается в жизнь материи, в воспроизводство ради воспроизводства и расползание ради расползания. Глубже просто ничего нет. Это приводит к мысли о бессмысленности жизни и страданий, и делает эту самую жизнь невыносимой. Религия же даёт ответы. И хоть ответы эти, откровенно говоря, так себе по убедительности, вроде «Чтобы обрести вечную жизнь в раю» или «Только Богу известен высший смысл его собственного замысла», — это уже кое-что. Значит, высший смысл всё-таки есть, и всё не зря. Значит, страдания не напрасны и жизнь не пуста. Это не тупое заполнение Вселенной своими тушками, живыми или уже разлагающимися, — Вселенной, которая однажды и сама тупо остынет или схлопнется. Тут наука проигрывает религии в самом важном: в объяснении смысла жизни. А люди всегда искали этот смысл. Так появились все религии и философии. Так появилась и сама наука, — которая, к сожалению, в этом смысле пока не оправдывает надежд.
Трёх описанных моментов достаточно для того, чтобы религия продолжала оставаться для большинства людей незаменимой штукой. Да, она постепенно угасает; но её ресурса и способности к жизни хватит ещё надолго. Видимо, до тех пор, пока наука не сможет предложить человечеству ответы на самые главные вопросы. А когда-то ещё это произойдёт… Поэтому ситуация, когда религия — а значит, и религиозное сознание — более-менее благополучно продолжает существовать в техническо-космической цивилизации будущего, не кажется такой уж нереальной.
Хотя есть и ещё вариант. Вариант, который может снять эти противоречия и помочь преодолеть эти проблемы. Вариант, при котором и наука не утратит своей прогрессивной роли, и религия не понадобится. Я говорю об Учении.
Его уникальная особенность в том, что оно объясняет религиозные понятия и воззрения без привлечения сверхъестественного в роли объясняющего фактора. То есть объясняет всё это с точки зрения Природы, без мистики. И жизнь после смерти, и мораль, и высший смысл, и многое другое. Оно показывает, что то, о чём говорит религия, реально, но не сверхъестественно. И познаваемо для науки. Просто наука пока не обзавелась средствами, позволяющими всё это исследовать. Её прорывы ещё впереди. Учение здесь опережает её. Опережает, но не отрицает. Наоборот, поддерживает. Ну а религия… В объяснении неизвестных науке вещей вполне можно обойтись и без неё. Последователи Учения могут кое-что рассказать об этом.
Так что на самом деле не факт, что космическое человечество будущего будет продолжать толпиться у алтарей. А ресурс жизнеспособности религии, вытекающий из её востребованности, возможно, не столь велик, как может показаться. Она угасает, что исторически закономерно. Но какими темпами этот процесс пойдёт дальше, покажет только время. Любой точный прогноз тут будет слишком смелым.
© Атархат, 2021
