Единственный способ избавиться от дракона — это иметь своего собственного.
х/ф «Убить дракона»
На протяжении долгой истории человечества люди боролись за многое. За жизнь, за любовь, за справедливость, за свободу, за власть, за деньги, и так далее, и так далее. И в том числе — за равенство. Ясно, что бороться за власть или за деньги — это одно, а бороться за свободу или за справедливость — совсем другое. Ну а бороться за равенство? Это хорошо или плохо?
Казалось бы, это глупый вопрос, потому что ответ очевиден. Однако всё не так просто. О равенстве можно рассуждать в широком смысле и в узком. В широком смысле, как некоего глобального, основополагающего принципа, его не существует. В Природе всё иерархично, от уровней организации материи до устройства волчьей стаи. Всё держится на системе уровней и связей по степеням подчинённости. В узком же смысле — значит говорить о равенстве в определённых специфических условиях и для определённой группы фигурантов.
Какой из этих вариантов применим к человечеству? Оба. Потому что общество всегда организовано иерархически. Иначе оно просто не сможет функционировать как живая система и разрушится. При этом на определённых участках общественной жизни, среди тех или иных групп индивидуумов, равенство существует. В то же время современное правовое общество в целом — это, по замыслу, общество равных. То есть общество людей, равных в своих правах и возможностях. Однако внутри этого декларированного равенства люди распределяются по ступеням неравенства. Ибо общество состоит из структур, которые не смогут работать, если не будут иерархичными. От семьи до правительства, от армии до бизнеса, от религии до научных учреждений. И что же я хочу всем этим сказать? Всего лишь то, что равенство — вовсе не безусловное и несомненное благо. В одних случаях оно необходимо, в других же губительно. Нужно это понимать и не возводить его на пьедестал как кумира. Ложка, как известно, хороша к обеду.
Это некоторые общие предварительные соображения. Просто чтобы подчеркнуть неоднозначность вопроса о равенстве. Сама эта тема заслуживает более подробного рассмотрения. Сейчас же мы коснёмся только одного её аспекта.
Я недаром для затравки сделал отсылку к истории. Борьба за социальное равенство проходит через неё красной нитью. Мы не будем вкапываться в её психологические истоки, а посмотрим на её результаты, на примере нескольких случаев. Целью будет не столько приход к некоему конструктивному выводу, сколько обозначение проблемы. Какой проблемы — станет ясно по ходу дела.
Начнём издалека, с Античности. Вот, к примеру, Древний Рим. Рабовладельческое общество. Рабом не хочется быть никому. Каждый хочет быть гражданином, ну или хотя бы свободным. Рабы бегут, бунтуют, выкупаются, другими способами борются за свою свободу. Происходят целые восстания. И всё это вызывает у нас с вами сочувствие, мы солидарны с ними, ибо рабство — огромное зло. Но что происходило, когда раб получал свободу? Если он становился достаточно обеспеченным для того, чтобы обзавестись хозяйством и купить рабов, он их покупал. То есть сам превращался в рабовладельца. И знаменитое восстание Спартака было не борьбой против рабства вообще, а борьбой за гражданские права конкретных людей. Получив свободу и гражданство, участники восстания постепенно разделились бы на тех, кто неимущ и живёт за счёт раздач хлеба от государства, и тех, кто стал рабовладельцем, более или менее зажиточным. И вовсе не потому, что они были лицемерами. Просто общество было таким. Это была рабовладельческая формация. И даже республика не делала людей равными. Точнее говоря, свободные и равные граждане не считали рабов людьми. Так что борьба, по сути, шла не против рабства как социального зла, а за право быть рабовладельцем.
Второй пример будет из тех же времён, но он уже прямо соприкасается с нашей сегодняшней реальностью. Христианство в Римской империи считалось опасной сектой. Его запрещали, христиан преследовали и убивали. А они хотели лишь одного: чтобы их оставили в покое и дали возможность спокойно исповедовать свою религию, — так же, как приверженцам других верований. Кто знает, что было бы, если бы христианство было просто разрешено и стало одной из многих конфессий. Возможно, тогда оно и впрямь было бы таким, каким себя представляло, — мирным и всепрощающим. Но оно сделалось государственной религией империи и последующих государств. И тогда оно просто упразднило равенство в духовной сфере и задушило, раньше или позже, другие религии (по крайней мере, в их открытой форме). В дальнейшем шла жестокая борьба с инакомыслием, — религиозным, философским и научным, — в диапазоне от простого осуждения до физического уничтожения инакомыслящих.
Третий пример переносит нас через полторы тысячи лет, в начало прошлого века. Революционные брожения, когда трудящиеся больше не желают служить материалом для построения светлого будущего капиталистической прослойки. Они требуют нормальных условий труда, достойной заработной платы, и ещё — равенства. Чтобы быть не хуже богатых и высокородных граждан, чтобы иметь равные с ними права и возможности. Потом грянула Великая Октябрьская. И тут для многих выяснилось, что, оказывается, пролетариат — это класс-гегемон, и нужна диктатура пролетариата. Которая и была установлена. Ну а дальше — насилие, расстрелы, высылка инакомыслящих и инакоклассовых из страны (этим ещё очень повезло). Ещё дальше — борьба со всеми, кто не укладывался в критерии класса-гегемона. Так осуществилось чаемое равенство.
Идём дальше. Как там писал А. К. Толстой? «Ходить бывает склизко / По камешкам иным, / Итак, о том, что близко, / Мы лучше умолчим». Ну а мы не умолчим.
Движение феминисток (тогда ещё суфражисток) стало заявлять о себе в XIX веке. В XX оно окрепло и набрало силу как всемирное движение женщин по борьбе за свои права. Прав они требовали тех же, какие были у мужчин; то есть это была всё та же борьба за равенство. Это абсолютно справедливо, и это можно только приветствовать. Но по ходу борьбы в среде борющихся стали пропагандироваться идеи о том, что женщины на самом деле лучше мужчин, — умнее, сильнее по духу, талантливее, и вообще. Что сбросить иго мужчин можно только одним способом: подчинив их себе. Что миром, вообще-то, должны править женщины, — а мужчины пусть будут благодарны за то, что женщины соизволяют их рожать. Я не говорю, что феминизм целиком переродился в нечто такое. Но подобные идеи в его недрах крепнут и развиваются. Благородная (не побоюсь этого слова) идея о равенстве незамедлительно стала превращаться в идею о превосходстве и верховенстве. В которой явственно проступает банальная жажда мести.
Далее — расовый вопрос. Дело здесь своими корнями тоже уходит в рабство. Но это было, всё-таки, не античное рабство, и чернокожие рабы боролись не за право самим стать рабовладельцами, а именно за свободу и равенство. Свобода пришла, равенство нет; наступило время расовой сегрегации. Потом закончилась и она. Теперь все равны. Да только конфликт не был исчерпан. Многие белые до сих пор косоротятся при контактах с неграми. Ну а те… В их среде на почве борьбы за равенство взрос так называемый «чёрный расизм». Появилась идея, что чёрная раса выше белой, поскольку она древнее, сильнее и т.д. Опять же, не все чернокожие думают так, и даже не большинство. Однако они приветствуют тот факт, что прав у них постепенно становится больше, чем у белых. Если негр выкрасит лицо в белый цвет или назовёт белого белым, ему ничего не будет; если же белый нарисует себе блэкфейс или назовёт чёрного негром, его осудят, а то и засудят. А недавние события (которые, впрочем, вряд ли сошли на нет) показали, что жизнь чёрного, похоже, уже ценнее жизни белого. Из-за убийства полицейскими белого никто не поднимает бунта. Ну и, конечно, набирающая силу позитивная дискриминация. Работодатель может спокойно не принять на работу белого; но пусть он попробует не принять чёрного… Небо ему покажется с овчинку. Подобные вещи подаются как некая компенсация чёрным за прошлое угнетение. Но положительная дискриминация — это всё равно дискриминация. Получается, что прежнее зло остаётся злом; меняется лишь адресат.
Ну и последний пример — представители сексуальных меньшинств. Они тоже борются за равенство. Но там, где они его достигают, этого оказывается уже мало. Начинается та же позитивная дискриминация. Начинается ущемление свободы слова и преследование тех, кто не считает гомосексуализм и иные сексуальные девиации нормой или кому не нравится их пропаганда. Даже просто проявлять своё неодобрение нельзя. Гей может позволить оскорбить таких людей или даже целую страну (как в своё время сделал, например, Бой Джордж); но если оскорбят гея или хотя бы будет проявлена некорректность по отношению к нему, шум поднимется до небес. В ряде стран разрешены и регулярно проводятся гей-парады, — но ни в одной из этих стран не разрешат анти гей-парада. Кроме того, в ЛГБТ-среде уже ходят мнения, что люди из этой среды чувствительнее, талантливее, и во многих других отношениях лучше остальных. То есть и там происходят те же процессы, что и в случаях, описанных выше.
Какие же это процессы? Да простые: стремление стать доминирующей группой. Поначалу речь всякий раз идёт о равенстве; но когда равенство достигается, оказывается, что на самом деле имелось в виду не оно. Имелось в виду, что угнетатели и угнетаемые должны поменяться местами. Возможно, поначалу для многих это и впрямь является борьбой за равенство, — однако аппетит приходит во время еды. И чем ближе оказывается равенство, тем явственнее становятся предпосылки к новому неравенству.
Это укладывается в принцип, который я называю «законом маятника» и который гласит, что если маятник сильно отклонить в одну сторону, то он так же сильно качнётся в другую сторону. Ничего нового, простейшая физика. Однако это работает в социальных процессах. Например, если кого-то угнетают, то выйдя в состояние равновесия со своим былым угнетателем он, скорее всего, не успокоится, а постарается взять того к ногтю. Да, это вполне закономерный процесс. И да, дело тут может быть также и в том, что насилию чаще всего получается противостоять через встречное насилие. Это вот оно самое: чтобы одолеть чужого дракона, нужно противопоставить ему собственного. Неутешительно, но вполне объяснимо и понятно. Так о чём же тогда здесь идёт речь?
О том, что дракон часто маскируется под апологета равенства. А значит, очень многие случаи борьбы за равенство, которые приветствуются, героизируются и ставятся в пример прямо сейчас, в современном мире, на самом деле есть просто попытки смены драконов. Нередко успешные. Это очень откровенно проявляется в политике. Сколько демократических лидеров, пришедших к власти на волне борьбы с диктатурой и другими социальными язвами, сами превратились в диктаторов? Посчитайте как-нибудь, не поленитесь. И пока будет продолжаться вот так, пока под видом борьбы за свободу и равенство одни драконы будут сменять других, настоящие свобода и равенство не наступят. До тех пор наш мир будет местом, где сражающиеся драконы топчут людей в кровавую кашу.
И напоследок хочу посоветовать вам — да, вот лично вам — быть внимательнее и взыскательнее к себе. Когда вы где-то с кем-то боретесь за равенство — прислушайтесь к своим ощущениям: вы точно боретесь за равенство? Нет, «точно» или точно? Может быть, вы просто хотите выпустить поохотиться своего дракона?
© Атархат, 2021
