Можно сказать, что терминология Учения, в определённом смысле, является его слабым местом. На то есть свои причины.
Начало откровения стало неожиданностью для меня самого. Естественно, никакой предварительной работы не велось, круг понятий не определялся, терминология не разрабатывалась. И когда внезапно — можно сказать и так — потребовалось как-то обозначить актуальные понятия, то оказалось, что терминов не хватает, и пришлось воспользоваться тем, что было под рукой. В итоге возникли три основные категории терминов.
К первой можно отнести то, что позаимствовано из религии и оккультизма. Например, такие изначально религиозные понятия, как «боги», «откровение», «пророк», «Творец», «ад», «перерождение». Боги Учения — не боги в привычном смысле этого слова, не сверхъестественные существа, а энергетическая составляющая законов Природы. То есть вполне естественное явление; можно сказать, пока ещё неизвестная науке форма энергетической жизни, обладающая специфической формой сознания. Но для этой формы жизни ещё никем не придумано названия. Самым близким по смыслу оказывается понятие «боги», — тем более, что во времена прежних откровений их в Учении обычно так и называли. То же и с откровением. Как назвать обращение кого-то из богов к человеку, если не откровением? Ведь термина для обозначения обращения к человеку энергетического существа, олицетворяющего закон Природы, не существует. А как называть того, кто принимает откровение? Пророком, по той же цепочке аналогий. Позднее звучали предложения просто придумать слова для обозначения всего этого, — то есть взять произвольные наборы букв и ввести их в русский язык в качестве терминов. Однако такой выход из положения представляется неприемлемым. Далее — Творец. Он тоже не является сверхъестественным существом, и сотворение им Вселенной из самого себя было не сверхъестественным актом, а эволюционной необходимостью. Однако имени этого существа мы не знаем; и коль скоро он создал Вселенную, то мы и называем его Творцом. Это стало в Учении и определением (творец, потому что сотворил Мироздание), и именем собственным (поэтому пишется с большой буквы). В надиктованных текстах Творец упоминается ещё под целым рядом имён: Великий; Великий, Идущий По Пути; Великая Сущность; Четырёхрукий; Акуррам. Но в обиходе Учения они, как правило, не используются. По аналогии с религиозным адом назван и личный ад, как место посмертных страданий, — только не вечных, а временных, и не общее место, а, так сказать, персональное. Недавно для него было предложено альтернативное название — энергетический катарсис. Ближе всего к своему общеизвестному значению оказывается в Учении религиозный термин «перерождение» (реинкарнация, метемпсихоз, переселение душ). У нас он тоже обозначает рождение личности в новом материальном теле. Конечно, нельзя не упомянуть и слово «храм» в полном названии — Учение Единого Храма. Это понятие у нас также имеет не религиозный смысл: под храмом в данном случае подразумевается Природа, а сам термин здесь призван подчеркнуть глубокое уважение и благоговейное отношение к ней.
Из-за использования Учением этих терминов нередко происходит недоразумение, когда при очень беглом и поверхностном знакомстве Учение принимают за религию. В ряде посвящённых ему статей и других материалов разъясняется, что это не так, — но, к сожалению, далеко не все дают себе труд вникнуть даже в такие важные моменты.
Как альтернатива термину «боги» в Учении используется термин «высшие элементалы», образованный от оккультного «элементали». А один из видов энергетических паразитов в Учении носит наименование «ларвы», образованное от оккультного «лярвы». Эта оккультная прослойка, увы, тоже вносит свою толику неупорядоченности в нашу терминологию.
Ряд понятий получил у нас наименования, отличные от тех, какие имеют внешне сходные понятия в религии или оккультизме: стражи (в религии — ангелы-хранители), мир энергии (в оккультизме — астрал), скрижали (в оккультизме и околооккультизме — энергоинформационные поля, астральные клише, хроники Акаши), и т.д.
Ко второй категории я отнесу термины, имеющие одинаковый вид, но различающиеся по смыслу. Как правило, они парные; и для того, чтобы различать их значение в написании, одно слово из пары пишется в заглавной буквы. Например, бытие (существование чего-либо) и Бытие (великая беспредельность, частицами которой является всё существующее, включая нашу Вселенную); творец (человек, создавший что-либо) и Творец (см. выше); истина (истинный, подлинный факт о чём-либо, частный случай) и Истина (подлинная информация обо всём, сама реальность в масштабах Вселенной или Бытия); природа (в отношении чего-то, частный случай, — например, природа Земли или природа человека) и Природа (как живая система всего Мироздания, совокупность его законов и факторов), и т.д. Имеется ещё целый ряд терминов, из тех же соображений пишущихся с заглавной буквы, — например, Вселенная, Мироздание, Благо, Мудрость, Жизнь. Поэтому открыв какой-либо текст или статью, рассказывающую об Учении, порой можно увидеть слова, написанные с большой буквы. Это производит не самое благоприятное впечатление, поскольку характерно для различной псевдодуховной писанины, в которой смысл и конкретика подменяются общими высокопарными рассуждениями, состоящими из «воды», — а чтобы всё это выглядело высокодуховно, каждое второе слово пишется с большой буквы, дабы подчеркнуть особое значение предметов разговора, и особый пиетет по отношению к ним. В нашем же случае написание некоторых слов с большой буквы играет, так сказать, чисто техническую роль: оно необходимо именно для смыслового различения, а не для подчёркивания величия того, о чём идёт речь. Если бы для всех этих понятий имелись отдельные термины, в таких ухищрениях не было бы необходимости.
Добавлю, что то же самое касается и названия Учения. Когда мы пишем о нём, то обычно пишем просто «Учение», с заглавной буквы. Это делается, опять же, не для того, чтобы подчеркнуть некое величие или свой пиетет. Это сокращение, первое слово названия, что делается в целях удобства и краткости, — отсюда и заглавная буква. Когда же речь идёт об Учении просто как о системе взглядов в принципе, тогда и слово это пишется со строчной буквы.
Третья основная категория относится к рубрикации пандэкта. Началось всё с того, что Эмере сам дал название одному из надиктованных им текстов, — «Эосфор». Оно взято из древнегреческого. Исходя из этого, было решено дать древнегреческие названия тем текстам пандэкта, которые изначально названий не имели. А затем из того же языка были позаимствованы термины, ставшие названиями частей, на которые разделяются книги пандэкта (синтагма, митэвма, энон, логион), сам термин «пандэкт», и такие термины, как «сэлис» и «кимелион». Также с тех пор традиционно из древнегреческого берутся названия для самих книг пандэкта.
В отношении этого всё выглядит уже получше: имеется оригинальная (по отношению к русскому языку) терминология, и даже связанные с ней традиции. Но это лишь часть нашей терминологии. Вкупе со всем прочим, о чём шла речь выше, всё равно возникает впечатление некой пестроты и неупорядоченности. К сожалению, так оно и есть. Поэтому сложившуюся в Учении на сегодняшний день ситуацию с терминологией следует признать неудовлетворительной.
Что тут можно предпринять? Выдумывание новых слов и «интеграция» их в русский язык — не решение. В целях унификации, как вариант, можно было бы попробовать всю терминологию перевести на древнегреческий, подобрав более или менее близкие по смыслу слова. Но тогда мы получим некоего языкового кентавра, смешанный русско-древнегреческий диалект, что будет выглядеть также далеко не лучшим образом. К тому же, среди нас нет столь большого знатока древнегреческого, который мог бы заняться проработкой смысловых нюансов. Была мысль использовать какой-либо из искусственных языков, сделав его межнациональным языком Учения (по примеру эсперанто у бахаи), и уже в этом языке разработать терминологию. Однако изучение данного варианта показало, что ни один из доступных искусственных языков не обладает возможностями для осуществления этого в полной мере. Может быть, выходом стала бы разработка нового искусственного языка, в котором были бы учтены особенности Учения и выработаны методы их языкового отражения? Сам по себе такой язык, безусловно, нужен. Но при использовании его терминологии в русской речи — что окажется неизбежно — возникнет такой же диалект-кентавр, как и в случае с древнегреческим. И так было бы в случае с любым искусственным языком.
Так что вопрос об упорядочении терминологии Учения остаётся открытым. А пока будем пользоваться тем, что есть.
© Атархат, 2017
