История Учения очень продолжительна. Она идёт из древности столь глубокой, что это даже трудно себе представить. Его история очень богата на события и на яркие личности, что мы можем достаточно живо представить себе по отрывочным сведениям и эпизодам, содержащимся в пандэкте, — но целиком она не написана. И вряд ли когда-нибудь будет написана. Археологические и прочие научные источники тут слабое подспорье, — опять же, по причине глубочайшей древности интересующих нас событий. Разве что однажды будет разработан способ надёжного считывания информации в больших объёмах со скрижалей и её фиксации, или нечто подобное.
Ну, будущее покажет. Сейчас же можно делать то, что в наших силах: писать историю последнего откровения. То есть того, что происходит не просто на наших глазах, а непосредственно с нами. Я говорю это и за себя, и за тех, кто будет после. Ведь Учение больше не исчезнет, — а это значит, что мы находимся сейчас в самом начале последнего этапа его существования. Этапа, который обещает быть тоже довольно продолжительным, — как минимум, несколько тысяч лет, вплоть до ухода человечества. Всё это время будет вершиться и писаться история Учения, которая будет также и историей финального — и главного — этапа существования человечества как разумной расы.
Пока что за плечами у нас менее трёх десятилетий, — даже если считать не со дня основания Учения, а с момента начала откровения. Хотя если считать с моего рождения, как основателя, то будет уже почти 50 лет. Существенно больше, — хотя всё равно лишь капля в море по сравнению с тем, что вырисовывается впереди.
Это то, что можно назвать современной историей Учения. Подробного её изложения пока что тоже не существует, так как «летописное дело» у нас до сих пор не налажено. Просто руки не дошли. Когда-нибудь это будет сделано. А тем временем можно просто что-то рассказывать об этом. Например, написать очень краткое изложение, буквально в нескольких страницах. Оно будет состоять из трёх частей. Первая последует ниже, прямо за этой преамбулой, и охватит период от моего рождения до начала откровения. Содержанием её станут основные моменты моей жизни в те годы, как часть истории Учения и как то, что оказало огромное влияние на её ход. То, как всё идёт сейчас, идёт так потому, что начало было именно таким. По сути, тот период моей жизни сам является прологом к дальнейшим, самым главным событиям.
***
Я родился в 1972 году, в городе Гомеле, тогда ещё в Советском Союзе. На прилагаемом фото можно увидеть район, где тогда жила наша семья. Моему рождению предшествовала долгая предыстория, включавшая в себя прошлую жизнь и посмертие. Об этом уже было рассказано отдельно, и повторяться я сейчас не буду. Скажу лишь, что в продолжение посмертия я готовился к этому рождению. Но подготовка должна была сыграть роль потенциала на будущее, — так как после рождения всё, естественно, оказалось сокрыто в глубинах памяти. Вот как об этом сказано в пандэкте, в словах, обращённых ко мне моим Учителем, Эмере: «Ты пришёл туда, куда ты пришёл, — ибо таков ход твоего бытия. Ты забыл себя и мир, как забывает каждый. Ты знал многое; но другие знают лишь разумом, — ты же знал разумом и чувствами. Придя, ты не увидел ничего понятного разуму, и шёл от начала» (Эосфор II, 17-20). Иначе говоря, на первых порах то, что я нёс в себе, не оказало заметного влияния на мою жизнь. Не открылись никакие врождённые (т.е. приобретённые в прошлой жизни и посмертии) знания, и начинать познание пришлось, фактически, с нуля.
Ещё во младенчестве со мною произошло то, удовлетворительного объяснения чему нет до сих пор. В цитируемом тексте об этом сказано только следующее: «Ты знаешь, что случилось с тобою: великие потоки часто бывают суровы» (Эосфор II, 21). Суть в том, что в один из дней меня нашли утром лежащим без движения, полностью парализованным. Несмотря на несколько поставленных врачами диагнозов, так и не удалось понять, что же тогда произошло. В тексте говорится о суровости великих потоков. Но смысл этих слов пока не вполне очевиден даже для меня самого. Учение и всё, что с ним тесно связано, действительно составляет своего рода поток, — энергетический, силовой, событийный и так далее. Если под другим потоком понимать всё то, что противостоит Учению во Вселенной и непосредственно в нашем мире, то можно предположить, что я оказался в точке их столкновения и противостояния. Возможно, нечто пыталось уничтожить меня, и тем самым помешать откровению? А силы Учения боролись с этим воздействием, но удар был так силён, что парировать его полностью не удалось? Может быть. Но это сейчас мы можем строить подобные версии, — а тогда моя семья приписала произошедшее, и приписывает до сих пор, последствиям прививки.
За несколько лет подвижность частично восстановилась, но я всё равно не мог ходить и полноценно действовать руками. Были медицинские обследования, различное лечение, — однако ничего не помогло. И далее моё состояние только ухудшалось. Сейчас я снова почти полностью неподвижен. Учитывая тогдашнее моё состояние, медики давали мне от силы 12-13 лет жизни, даже при наилучшем уходе. И то, что я всё-таки не умер и продолжаю жить до сих пор, можно объяснить, я полагаю, только одним: тем, что меня поддерживает Учение, его энергетика, его жизненная сила.
Таким образом я получил для своей работы несколько лишних десятилетий. Хотя сама работа, конечно, невероятно осложнилась. Ведь распространение Учения — дело, требующее мобильности. Это организаторская деятельность, встречи с людьми, поездки, и т.д., и т.п. Да и просто какая-то работа, чтобы было на что жить. А тут — кресло на колёсах и крайне ограниченное пространство вокруг. Так что если некие недобрые силы и впрямь пытались помешать появлению Учения в нашем мире, то определённого успеха в этом они достигли. Предотвратить его появление им не удалось, но зато удалось очень сильно затормозить его развитие. Конечно, актуальным это стало намного позже, уже после начала откровения.
До того момента моя жизнь была под угрозой ещё несколько раз. В том же тексте сказано: «Телесно ты был спасён трижды, и спасли тебя люди и те, кто всегда с ними» (Эосфор II, 24). Два случая мне известны; третий до сих пор остаётся загадкой. Не знаю, имели ли эти случаи подоплёкой некое скрытое негативное воздействие, или то было просто стечение обстоятельств. Но интересно, что, согласно приведённой цитате, в критические моменты на помощь приходили не только люди, но и «те, кто всегда с ними», — то есть стражи. Это уже прямо указывает на помощь от Учения. Оно оберегает меня всю мою жизнь, давая мне возможность делать то, для чего я родился. Ну а сколько таких случаев имело место с тех пор, как был записан «Эосфор», мы просто не знаем.
Если не считать подобных моментов, и вообще проблем со здоровьем, моё детство прошло довольно спокойно. Несмотря ни на что, я окончил среднюю школу, занимаясь на дому. И с этим связано следующее интересное обстоятельство. Одной из черт моего характера всегда было уважение к тем, кто меня учил, и полное доверие им. Полагаю, так начинали проявляться качества, приобретённые мною ещё до рождения, — то есть во время той самой подготовки. Но то была советская школа, — хоть и на излёте советской эпохи, но всё же, — которая воспитывала молодое поколение в духе атеизма и материализма. Меня учили, что никаких богов нет, иного мира нет, души нет, и жизни после смерти тоже нет. Я не ставил этого под сомнение и накрепко усваивал. Что и создало дополнительные сложности в будущем. Считая религии и вообще вопросы духовности полной чушью и мракобесием, и абсолютно не интересуясь ничем подобным, я оказался неподготовлен к восприятию того, с чем мне нужно было работать в дальнейшем. Неподготовлен настолько, что когда началось откровение, я даже не сразу поверил в это; а чтобы принять информацию, которую даёт Учение, мне пришлось кардинально перестроить своё мышление.
Но это будет позже. А тогда перестройка началась в стране, существование которой подходило к концу. И тогда же произошла авария на Чернобыльской АЭС. Гомель испытал на себе последствия радиоактивного заражения. Деревня же, откуда происходили мои родители и где мы во времена моего детства отдыхали летом, оказалась в одной из особо загрязнённых зон. Позднее её выселили. Но это было уже годы спустя, когда там и так почти никого не осталось. В те же годы такие вещи замалчивали, и мы продолжали ездить на лето в деревню, принимая щедрые дозы радиации. Думаю, это не прошло бесследно для меня и моей семьи.
Тогда же, в восьмидесятые, мы переехали на новую квартиру, где проживаем по сей день. Здесь жизнь свела меня с тем, кто в дальнейшем стал моим первым учеником, и теперь известен в Учении как Хантур. Точнее, не то чтобы свела жизнь, а к этому приложили усилия стражи. Мы были родственниками в моей прошлой жизни, затем общались в мире энергии, а затем родились в одном городе, с интервалом в несколько лет. Ну а потом стражи — может быть, не только наши — постарались и устроили так, чтобы наши семьи получили квартиры не только в одном доме, но и в одном подъезде. Оба наших рождения были целевыми; мы должны были вместе заниматься Учением. Тогда мы ни о чём подобном не подозревали. Мы дружили, ссорились, разрывали отношения, — раз, и другой, — а потом стражи снова сводили нас вместе. О чём мы, конечно, тоже понятия не имели. Но стражи предвидели, какую большую и поистине неоценимую роль должен сыграть Хантур в становлении Учения.
Время шло. Распался СССР, а я почти одновременно окончил школу. И скоро обнаружилось, что мне некуда себя деть. До начала откровения оставалось ещё несколько лет, и я оказался как бы в некотором вакууме. Работать я не мог, пытаться учиться дальше не видел смысла. Друзья, которых раньше хватало, зажили своей жизнью и отдалились; рядом по-прежнему оставался только Хантур. Я продолжал, как и раньше, читать книги в огромных количествах, — но этого было уже мало. Затем последовали попытки самому что-то писать, кои я счёл неудачными.
В итоге поисков я заинтересовался оккультизмом и магией. Это было странно для меня самого, — ведь я помнил, чему меня учили в школе. Однако теперь я почему-то был уверен, что там, за пределами материального мира, что-то есть. Просто словно нечто разблокировалось в сознании, и теперь я это точно знал. Хотя объяснить себе, откуда взялась такая уверенность, не мог. Теперь я понимаю, что это начинали раскрываться знания, с которыми я пришёл в нынешнее рождение. Просто ничем иным это быть не могло.
Тогда мне было двадцать лет, и до начала откровения оставалось уже совсем немного.
© Атархат, 2022
