В четвёртом эноне митэвмы «Частица» содержится удивительный и печальный рассказ о том, как последователи Учения, жившие в городе Орунт, уничтожили тамошнего бога. Можно спросить: «Почему такой уж удивительный? В различных мифах или, скажем, в фэнтези бывает и не такое». Да, — но то мифы и фэнтези. А изложенная здесь история правдива. Всё это произошло в реальности. Кто доверяет, тот понимает, насколько нерядовое это событие: ведь не каждый день люди убивают богов, пусть и ложных. Ну а почему рассказ печальный… Потому что даже добрые дела часто сопряжены с болью и страданием. Это дело тоже имело, среди прочих, и печальные последствия. Их мы немного коснёмся в конце. А пока сосредоточимся на самом событии.
Итак, в Орунте поклонялись богу, которого называли Сияющим и которому приносили человеческие жертвы. В начале энона описывается, как это происходило:
«Посреди Орунта было широкое голое место без строений и деревьев; посреди этого места было большое круглое основание из камня, высотою почти в полтора роста. На нём был каменный же алтарь; а вокруг этого места была насыпь из земли, перемешанной с глиною и камнями. Насыпь эта была столь широка, что все жители Орунта могли, взобравшись на неё, видеть принесение жертвы Сияющему; высотою же она была в три роста с четвертью. Со стороны восхода её пересекал храм, — так, что один из его входов был снаружи её, а другой — внутри. В должный день жрецы брали того из пойманных в городе злодеев, который не был казнён, но сохранялся ради принесения жертвы, и проводили его через храм, а затем возводили на каменное основание и приковывали к алтарю золотыми цепями. После все жрецы выходили на крышу храма и стояли там; народ же стоял на насыпи. И в некий миг над алтарём появлялся Сияющий: он был как облако из дыма, который был как бы из света; и он был на высоте около двухсот ростов. Он опускался к алтарю, — и я видел, что он похож на облако шириною и вышиною в несколько ростов; и он сиял, подобно солнцу, — но взору не было больно; а свет, исходивший от него, не давал теней. Он опускался и покрывал собою алтарь; и от него исходил жар; и не успеть было вдохнуть и двадцати раз, как он вновь возносился ввысь, и там исчезал. На алтаре же оставалась пыль, не имеющая явственного цвета; и один из жрецов поднимался к алтарю и сбрасывал её на землю, к подножию основания» (Частица IV, 15-24)
Первый нерядовой факт: люди видели своего бога воочию. И это был не человек, выдающий себя за божество, а действительно иномировое существо. Как правило, во время принесения публичных жертв никаких особых божественных манифестаций не происходит, — мы знаем это из примера различных религий и культов. Либо же столь сакральное действо вообще совершается не публично. А тут — на глазах у всех, и люди лицезреют того, кому поклоняются. В общих чертах описан комплекс, где происходит жертвоприношение, включающий храм, алтарь и смотровую насыпь. Комплекс довольно странный. И, казалось бы, какой смысл в насыпи, могущей вместить всё население города? Из описания можно понять, что жертвенник находился ниже её уровня, — а значит, само действо могли наблюдать только первые ряды, ближайшие ко внутреннему её краю. Да; но Сияющий появлялся высоко в воздухе. Поэтому его могли видеть все собравшиеся, до последнего человека. Они приходили, чтобы посмотреть на него как можно ближе. Это было нужно самому Сияющему, который впитывал в себя изобильную энергетику благоговеющей и ужасающейся толпы.
Он появлялся в вышине и опускался на прикованного к жертвеннику человека. А когда поднимался от него, тот уже превращался буквально в прах. Сияющий высасывал его энергетику настолько основательно, что разрушались, как будто сгорая, даже плоть и кости. Очень интересны два момента: что его сияние, которое было «подобно солнцу», не слепило глаз, и что этот свет не давал теней. Как, вообще, такое возможно? Если бы то был сверхъестественный бог, тогда никаких вопросов: всего-навсего он пожелал, чтобы так было. Но сверхъестественных богов не бывает, как и чудес. Сияющий был ложным богом, существом из мира энергии, обязанным своим существованием вере в него людей и питающимся их энергией. Её он получал много, очень много. Он получал истечения энергетики ужаса и страдания от жертвы, плюс энергетику её тела, плюс, вероятно, потом долго (возможно, годами и даже десятилетиями) держал человека в плену уже в мире энергии, высасывая восполняющуюся энергию из его энергетического тела, — то есть использовал его как своего рода батарейку. Но кроме этого он впитывал огромные энергетические выбросы тысяч собравшихся людей. Надо думать, именно эти выбросы и были настоящей жертвой, за счёт которой он существовал и был силён, — алтарное же жертвоприношение было своего рода триггером. Однако сила силой, но почему же, всё-таки, его свет не слепил и не давал теней? Объяснение может быть таким: потому, что видимого света на самом деле не было. Его сияние в действительности воспринималось не глазами, а энергетическим зрением людей, на которое он и воздействовал. Как у него это получалось — уже другой вопрос. Но получалось. И все думали, что видят чудесное, не слепящее сияние. Если кто и понимал, что там происходит на самом деле, то лишь самые знающие люди из Учения.
На Учении и была завязана последовавшая далее драма. Его последователи стали полезны правителю города и даже жрецам, которым передавалась их награда; сами же они получили охранные знаки, благодаря которым их не преследовали. И когда во владения Орунта вторглось пришлое племя, жрецы приписали это гневу Сияющего, павшему на город, в котором стали привечать иноверцев. Пришельцы были успешно разбиты, и было взято более двух тысяч пленников, которых жрецы потребовали принести в жертву богу, дабы умиротворить его. Обычно жертвой становился один человек, да и тот преступник. На сей же раз должна была состояться самая настоящая гекатомба. И хотя на самом деле гнев Сияющего был ни при чём, Учение оказалось косвенным виновником происходящего. Отношения с правителем и жрецами были налажены для того, чтобы обезопасить его приверженцев; а теперь из-за этого должны были погибнуть тысячи людей. Учение обязано было что-то сделать для их спасения.
Отменить жертвоприношение было невозможно. Жрецы уже и так думали, что причиной беды стало попустительство иноверцам (т.е. Учению), — и любые попытки ходатайства со стороны тех же иноверцев были бы восприняты только как усугубление ситуации. Вооружённое сопротивление также было бы обречено на неудачу. В итоге водитель (глава общины) принял необычное и, безусловно, очень непростое решение: уничтожить Сияющего силами Учения. То есть объединёнными силами тех его последователей, которые были наиболее сведущими, опытными, и умели работать с энергией.
Вот как рассказывается о том, что было дальше:
«Мы вошли в ограду малого храма, где был главный жрец; и знающий сказал ему: «В сей день вы готовите жертву Сияющему: это так. Если бы не наши пользы, угодные властителю, не было бы и великих жертв. Так ныне мы хотим, чтобы первою жертвой был этот юноша»; так он сказал и указал на Омешдана. Выслушав его слова, главный жрец долго молчал; после же сказал: «Нет людей хуже вас. Я вижу, что вы не только желаете принести жертву чужому богу, но и хотите предать смерти одного из своих — и не дряхлого, а юного. Хочу измыслить нечто более злодейское — и не могу; верно, никто ещё не видел в Орунте злодеев, подобных вам!». И он стал сзывать всех жрецов, которые были поблизости; и он велел им смотреть на нас, и говорил им о нашем желании. Мы же стояли и ожидали, что он скажет нам. И он сказал: «Будет так, как вы хотите, — ибо я допущу это ради вашего позора и ради того, чтобы умер один из вас». Тогда жрецы увели Омешдана с собой; мы же вышли из ограды малого храма и пошли к месту принесения жертвы. Там мы взошли на насыпь, где нас ждали водитель, Онат и прочие. И мы разошлись, встав цепью по всей насыпи у внутреннего её края, и так образовали из себя круг. Скоро стали сходиться люди, и по прошествии некоего времени заполнили почти всю насыпь. И я видел, как жрецы возвели на алтарь Омешдана и приковали его там. Скоро появился Сияющий и опустился на алтарь, покрыв его собою. Тогда я стал считать время по вдохам; и отсчитал их шестьдесят, — а Сияющий всё не оставлял алтарь. Тогда каждый из нас испустил из себя силу и даровал её Омешдану. И тогда Сияющий стал тускнеть, и исчез, подобно жару внутри угля, брошенного в воду. И я увидел, что Омешдан мёртв: он был обожжён, подобно головешке; а цепи расплавились, и золото растеклось по алтарю и капало с него. В тот же миг алтарь треснул и распался надвое, а каменное основание треснуло во многих местах, раскололось и распалось на множество частей» (Частица IV, 31-51)
Знающий, возглавлявший делегацию Учения, немного схитрил. Он всего лишь констатировал факт — но сделал это так, что у главного жреца возникло впечатление, будто он указывает на заслугу Учения в деле с угодным божеству массовым жертвоприношением. И будто на этом основании он требует, чтобы именно человеку из Учения была предоставлена честь стать первой жертвой. Это не укладывалось у жреца в голове. Ведь в жертву приносили преступников, а теперь вот пленных врагов. Эти же люди хотят принести в жертву одного из своих, да ещё и чужому богу. Жрец был неприятно поражён, и даже позвал коллег, чтобы те посмотрели на таких негодяев. И он дал своё разрешение, желая, как он и сказал, чтобы их стало на одного меньше, а также ради их вящего позора. На это и был расчёт знающего, который, зная жрецов, предвидел именно такую реакцию. Это была единственная возможность сделать так, чтобы человек из Учения встретился с Сияющим раньше, чем пленники.
Омешдан был юношей, добровольно пошедшим на смерть, чтобы спасти их. Кто-то должен был стать своего рода ретранслятором, через который другие смогут излить энергию Учения, нанеся удар по Сияющему. Омешдан позволил приковать себя к алтарю и мужественно ожидал, когда хищное божество попытается пожрать его. Он некоторое время сопротивлялся Сияющему, противостоя ему своей внутренней силой и тем самым давая товарищам возможность подготовиться, сосредоточиться и излить силу. Приняв её в себя, он погиб; но и Сияющий погиб вместе с ним, оказавшись неспособным переварить такую добычу. Бог Орунта исчез, и вместе с ним исчезло всё то, что было связано с ним в мире энергии. Треснувший и развалившийся алтарь стал как бы зримым символом этого.
Можно только догадываться, чего стоило водителю принять такое решение, а остальным участникам — исполнить его. Все они понимали, как это будет, и что Омешдан погибнет. Можно ли считать, что они убили его? И да, и нет. Да — потому что он умер в результате того, что стал точкой концентрации переданной ими энергии. Нет — потому что это было не убийство как таковое, а совместное действие, в ходе которого неизбежно должен был погибнуть один из участников. Так или иначе, все знали, на что шли. И знали, ради чего. Они спасли более двух тысяч жизней. Но они предотвратили также и все будущие человеческие жертвоприношения. Прекратил своё существование бог-людоед, который в дальнейшем ещё очень усилился бы, — в частности, благодаря несостоявшейся гекатомбе. И кто знает, во что это вылилось бы в итоге. Возможно, в регулярное повторение массовых жертвоприношений. Ведь аппетит приходит во время еды. Даже к богам.
Решение водителя было, скажем так, неоднозначным. Но трагизм ситуации был в том, что её нельзя было разрешить безболезненно. В одном случае погибли бы пленники, а Сияющий почувствовал бы, что может получать больше. О возможных последствиях я уже сказал. В другом варианте, который и осуществился, гибель бога вызвала в городе панику и хаос. Обнаружилось, что всё и раньше было не так уж благополучно, — потому что сам рассказчик видел, как прямо на улице воин убил жреца. То есть неприязнь к жрецам имела место; и теперь, когда последние потеряли своего бога и утратили влияние, враждебность к ним приняла открытые формы. Тут можно усмотреть и горькую мораль. Жрецы вначале польстились на наживу и изменили своим принципам в отношении иноверцев, а затем попытались исправить дело посредством массового убийства. В результате они потеряли вообще всё, — даже того, кому поклонялись. Безусловно, они — пострадавшая сторона; но при этом сочувствовать им сложно. Интересна и весьма показательна реакция главного жреца, который, как бы подводя итог произошедшему, сказал с деловито-циничной откровенностью: «Вы же поступили правильно; и если бы мы могли истребить чужих богов, то сделали бы это» (Частица IV, 65). Гораздо большее сочувствие вызывают простые люди, рядовые жители Орунта, которые словно бы остались беспризорными, так как для них рухнула картина мира и устои жизни. Сочувствие вызывает и правитель, осознавший, что именно он и спровоцировал катастрофу, когда «прельстился пользами», которые мог получить от последователей Учения. Водитель понимает горе жителей Орунта и, чтобы хоть немного умерить его, предлагает правителю свою жизнь. Но тот отказывается, понимая, что ещё одной смертью ничего не исправишь. Вместо этого он велит общине Учения покинуть город.
Таким образом, для Учения дело закончилось изгнанием. Вряд ли будет ошибкой сказать, что в итоге пострадали все. Могло ли всё сложиться иначе? Да: могли убить несколько тысяч человек. И для Учения, которое стало бы косвенным виновником этого, ситуация в любом случае изменилась бы, и ничто уже не было бы прежним. Чтобы всё в итоге сложилось по-другому, что-то должно было пойти по-другому гораздо раньше, когда события только начинали развиваться в этом направлении. Но, как говорится, кто же знал?.. Всё получилось так, как получилось.
История с Сияющим — один из самых неоднозначных и грустных эпизодов пандэкта. Пусть она иллюстрирует силу Учения и возможности его последователей. Но она иллюстрирует также риск непредсказуемых последствий человеческих поступков, — даже когда они совершаются с лучшими намерениями, и совсем неглупыми людьми. Бывает, что все хотят как лучше, а в итоге создаётся ситуация, из которой нельзя выйти без потерь, — и страдают тоже все.
Что же делать? Как избежать таких рисков? К сожалению, полностью избежать их невозможно. Потому что невозможно абсолютно точно предвидеть и просчитать человека, невозможно безошибочно предугадать, чего он захочет и что именно сделает. Этого не может даже Природа. На то он и человек. В том, что он таков, его беда, — но в том же и его ценность. И что ему остаётся? Только одно: стараться поступать правильно, в меру своего понимания. Всегда. А там уж что будет, то будет.
© Атархат, 2020
