Для христиан всегда было очень важно как-то подтвердить существование Бога. Хотя, казалось бы, это противоречит принципу веры, — тем более, веры в то, что в принципе невозможно познать. Однако человеческий разум всегда стремится во всём убедиться, хотя бы теоретически. Поэтому доводы в пользу существования Бога не помешают даже очень верующему человеку. И сформулировать такие доводы обычно пытались как раз наиболее глубоко верующие, и притом очень умные люди, — в частности, те, кого мы теперь знаем как отцов Церкви и крупнейших христианских мыслителей. Они находили доводы для того, чтобы привести к вере и укрепить в ней других. Но они делали это также и для себя, — ибо глубины веры никогда не бывает достаточно, а хороший довод в пользу того, во что веришь, всегда будет кстати.
Одним из таких мыслителей был католический святой XIII века Фома Аквинский. Человек, чей вклад в богословие невозможно переоценить, он в числе прочего сформулировал пять доказательств существования Бога, ставших классическими. С тех пор много воды утекло, в том числе словесной. Пять пунктов Фомы Аквинского и превозносились как нечто неопровержимое, и оспаривались как нечто неубедительное. Но как бы то ни было, свою актуальность для религии они не потеряли по сей день. И даже для неверующих они продолжают оставаться очень интересными, так как на самом деле затрагивают вопросы, выходящие за рамки религии. Ведь мир существует независимо от того, верит кто-то в Бога или нет, и даже атеистам ясно, что всё существующее каким-то образом возникло, то есть имело некое начало и некие причины. Наука, к сожалению, пока не в состоянии объяснить подобные вещи, даже теоретически. А поскольку варианты представлений о мире обычно сводятся к оппозиции друг другу науки и религии, то последняя в отношении данных вопросов пока что выигрывает. У неё есть хоть какие-то ответы, пусть не 100% убедительные. Поэтому доводы Фомы Аквинского всё ещё в цене.
Однако есть ещё Учение, со своим подходом и своим углом зрения, не ограниченным ни религией, ни материализмом. И будет весьма интересно посмотреть на пять вышеозначенных доводов именно под этим углом. Прикинуть, имеют ли они смысл с точки зрения Учения. Понятное дело, оно отрицает существование Бога, — поэтому для нас доказательства Фомы Аквинского не могут означать того, что они означали для него самого. Но, может быть, здесь удастся провести параллели с чем-то ещё?
Ниже я приведу эти доводы, кратко резюмировав их суть своими словами, и мы посмотрим, на что это похоже. Итак, по мнению мыслителя, существование Бога доказывается:
Через движение. Ничто не может начать движение само по себе. Всё должно быть приведено в движение кем-то или чем-то. Если говорить о начале Вселенной, то научная теория Большого Взрыва в целом вписывается в картину мира по Учению. Однако когда речь заходит о причине самого взрыва, науке сказать нечего. Религия указывает на то, что чему и быть причиной, как не воле Бога и его акту творения? Сверхъестественному акту, разумеется. По Учению же Большой Взрыв мог быть «прорывом» из мира Духа, переходом Духа в энергию. Начало этому процессу положил Творец, который таким образом преобразовал себя во Вселенную. То есть действительно существует тот, кто дал первоначальный импульс. Только это не сверхъестественный Бог, а вполне реальное существо, и тут имеет место не чудо, а эволюция. Ну а если говорить не о Творце, а о Бытии, то оно было и будет всегда, и движение — его непреходящее состояние. Всё, что начинает движение в Бытии, на любом его структурном уровне, получает импульс от чего-то ещё, в Бытии же. В этом смысле Бытие даже больше подходит на роль Бога, чем Творец, — поскольку оно вечно, беспредельно, и происходящие в нём процессы являются причинами для всего. Но, опять же, это процессы эволюционные, а не сверхъестественные.
Через производящую причину. Ничто не может создать само себя, — следовательно, есть тот, кто всё создал. Творец создал Вселенную, и создал её из самого себя, — но нельзя сказать, что он создал самого себя. Он плод эволюции, идущей в его мире. Что же до Бытия, то оно вечно и беспредельно, и постоянно находится в моменте своего творения. Оно постоянно воспроизводит и совершенствует себя, одновременно являясь и тем, кто существует, и средой, в которой и за счёт которой он существует. Таким образом, являясь вечным, всеобъемлющим и самодостаточным, оно в этом сходно с Богом, каким его представляют монотеистические религии.
Через необходимость. Если все вещи находятся в потенциальном состоянии, а затем переходят в актуальное состояние, то должен быть кто-то, благодаря кому это происходит. Мнение, что все вещи изначально существуют как идеи или потенции, и лишь потом воплощаются в вещном мире, является ошибочным, хоть и освящено авторитетами Античности. В действительности имеет место не перевод потенций в вещность посредством сверхъестественных актов, а эволюционный процесс. Каким быть предметам и явлениям мира, определяется закономерностями эволюции на каждом её этапе, а не некими изначально существующими идеями. Хотя и идеи имеют место. Но это касается уже осознающих. Человек создаёт нечто сперва как идею, и затем воплощает её в действие и материю. Это творческий процесс, и он является частью всеобщего эволюционного процесса. Человек продолжает эволюцию через свободный выбор и творческие действия, тем самым переводя её на качественно новый уровень. Он сам порождает идеи и сам их воплощает.
От степеней бытия. Сравнивать что-либо с чем-либо по степеням совершенства можно только при условии, что есть нечто абсолютно совершенное, как точка отсчёта в сравнениях. Тут можно сказать однозначно: высшего и конечного совершенства не существует, и существовать не может. Достижение конечного совершенства Бытием, как высшей инстанцией, в определённом смысле близкой идее Бога, означало бы прекращение его развития, прекращение какого бы то ни было движения вообще, — ведь развиваться уже некуда, и двигаться незачем. Это состояние полного покоя, — то есть смерть. Если нет движения, то нет существования. Поэтому предельное совершенство Бытия никогда не будет достигнуто. А значит, нет и не будет абсолютно совершенного образца, с которым можно было бы всё сравнивать и распределять по степеням совершенства. Одно несовершенное всегда сравнивается с другим несовершенным, или же с максимально совершенным для своей стадии развития. Это не даёт некоего универсального образца совершенства, по которому можно было бы выверять всё существующее.
Через целевую причину. Всё, что вершится в мире, целесообразно. Следовательно, есть кто-то, кто установил для всего существующего цель. Да, всё вершащееся в мире целесообразно, — но это эволюционная целесообразность. Всё развивается, и такая целесообразность развития имеет в виду продолжение жизни. Это и эволюция нашей планеты, и эволюция Творца (т.е. Вселенной), и эволюция его мира, и так далее. Тут, опять же, всё приходит к Бытию, к его эволюции. Она имеет в виду то же самое: продолжение жизни, жизни Бытия. Всё в конечном итоге направлено на это, и потому целесообразно. Имеется цель, достижение которой жизненно важно для Бытия, а значит, и для всего, что в нём существует. Достижению этой цели, постоянно возобновляющейся, служат практические результаты эволюционного процесса на каждом его этапе. Бытие воспроизводит себя через бесконечную эволюцию. Это не волевая установка свыше, не произвольное определение цели кем-то всемогущим, а естественный процесс.
Вот так, если очень коротко.
Мы видим, что с точки зрения Учения доводы Фомы Аквинского отнюдь не доказывают существования Бога. Да, имеются сближения в некоторых моментах. Однако то, что Фома не мыслит возможным без Бога, в картине мира по Учению оказывается вполне возможным и без него. Что это означает? Всего лишь то, что рассмотренные доводы что-то доказывают лишь в контексте христианства, лишь в его системе понятий. Впрочем, в таком выводе нет ничего нового. Я просто констатирую довольно очевидный факт.
Почему же некоторые моменты оказываются настолько близки к Учению? Ведь замени там «Бог» на «Бытие» — и будет в самом деле очень похоже. Может быть, потому, что человеческое мышление в своём поступательном развитии приблизилось к идее беспредельности, содержащей в себе всё, и оформило её в более понятные для себя образы, подвергнув при этом неизбежным искажениям. А может, потому, что скрытое в духосознании знание стремится прорваться наружу через смутные ощущения, и по ходу этого, опять же, принимает искажённые формы. Или то и другое вместе. Тут тема уже для отдельного разговора. Ну а сейчас добавлю лишь, что лично мне было интересно провести этот маленький опыт по сравнению двух подходов к разрешению онтологических вопросов, актуальных для всех. И надеюсь, что не только мне.
© Атархат, 2021
