Виртуальное насилие в реальном мире

Вот так у нас в Швеции делается. Бум! Башку разнесло! Бум! Башку разнесло!

Мультсериал «Саут-Парк»

Несколько дней назад произошёл эпизод, получивший резонанс в игровом мире. Суть его в следующем: знаменитый сервис дистрибуции компьютерных игр Steam отказался выпустить игру, персонажи которой, помимо уже привычного в играх насилия, совершают такие действия, как изнасилование, инцест, некрофилия. Такое решение сервиса поддерживают многие любители компьютерных игр; некоторые из них буквально требуют сделать всё для того, чтобы игра не вышла. Разработчик же игры приводит в её защиту тот довод, что насилие, даже убийство, давно уже стало привычным в компьютерных играх. А тут из изнасилований сделали проблему.

Нельзя не признать, что это весьма существенный довод. В самом деле: играя во многие игры, пользователи совершают убийства. Ряд игр (так называемые «шутеры» и т.п.) даже прямо строится на том, что преследуя те или иные сюжетные цели персонаж постоянно убивает. По этой причине уже поднимался шум, и неоднократно. Приводятся многочисленные доводы в пользу того, что привычка к насилию в игре делает человека более жестоким, вырабатывает в нём агрессивные реакции и склонность не сдерживаться и действовать в реальной жизни теми же методами. Сторонники противоположной точки зрения утверждают, что никакой связи между игровым и реальным насилием нет, и даже больше того: человек должен получать психологическую разрядку, выпускать пар, — и лучше пусть он делает это в игре, чем в реале. То есть насилие в играх полезно, поскольку оно выполняет терапевтические функции, и в результате реального насилия становится не больше, а меньше.

С этим можно согласиться лишь отчасти. Действительно, порой нужно выпустить пар. Поэтому вместо того, чтобы ударить другого человека, некоторые бьют посуду или что-то ломают. Но когда такое происходит? В минуты высшего накала страстей, бешенства, на грани аффекта. Тогда как компьютерные игры — это развлечение, удовольствие. И насилие в них — часть удовольствия. Тебе предлагается наслаждаться тем, что ты разносишь кому-то голову из дробовика или сворачиваешь шею. Насилие начинает ассоциироваться с получением удовольствия. И хоть насилие здесь виртуальное, ассоциации и реакции формируются в реальной психике. Сюда же добавляется подспудная привычка к тому, что таким способом можно легче решить возникающие проблемы. Всё отпечатывается в подсознании. Тот, кто скажет, что это не так, солжёт.

Как бы странно это ни прозвучало, но можно сказать, что если бы дело ограничивалось только виртуальными убийствами, это было бы лишь полбеды. В конце концов, убийство на общем фоне нормальной жизни в любом случае выглядит чем-то экстраординарным и сверхжёстким, и даже привыкнув убивать в виртуале, человеку не обязательно будет легко решиться на это в реале. Сама тяжесть этого деяния играет роль тормозящего фактора. Но дело в том, что мир компьютерных игр всё больше расширяет ассортимент предлагаемых преступных и аморальных деяний. Есть игры, где для победы нужно хорошо уметь обманывать, нарушать договорённости и т.д. Причём это именно входит в правила игры. Есть симуляторы соблазнения. Есть симуляторы вора, где нужно суметь обнести чей-то дом или угнать машину. Есть игры, например в жанре так называемых «выживалок», где персонаж, за которого ты играешь, может заниматься каннибализмом. А теперь вот, как видим, к этому списку можно добавить изнасилование, инцест и некрофилию. На данный момент это было воспринято аудиторией как перегиб и вызвало возмущение. Но именно что — на данный момент. Что будет дальше? Смирятся. Появятся новые игры с такими же «фишками», и народ привыкнет. Сработает «Окно Овертона». Как это уже случилось с «шутерами».

В целом очевидно, что людей приучают относиться к различным аморальным и преступным действиям как к чему-то позволительному. Да: всё это происходит в виртуале, и потому, вроде бы, несерьёзно. Однако существует такая вещь, как психологические реакции. Например, если каннибализм как таковой вызывает у тебя омерзение, а при мысли о том, чтобы поесть человечины, тебя тошнит, то и в игре ты этого делать не захочешь. Но если тебя будут по ходу дела убеждать, что это нужно, что так легче выжить, и что, в конце-то концов, это же понарошку, и ты поддашься, переступишь через себя, — раз, другой, третий, — то однажды заметишь, что это уже не вызывает у тебя отвращения. Да, ты никого не сожрал по-настоящему, — но внутреннего предохранителя, предостерегающего от этого, больше нет. Каннибализм из категории «отвратительно и недопустимо» перекочевал для тебя в категорию «не отвратительно и допустимо, если нужно». Ну а «нужно» — понятие растяжимое. Любой головорез скажет тебе, что то, что он сделал, было нужно.

Примерно то же самое происходит и в отношении всего остального. Такими виртуальными действиями подтачиваются, а затем разрушаются здоровые психологические реакции на то, что противоестественно и недопустимо. И чем больше народа в них играет, тем сильнее становится психологическое давление на тех, кто ещё не испытал этого эффекта на себе. Ведь если столько людей это делает, то, может быть, это и впрямь приемлемо?.. Так постепенно меняется восприятие обществом подобных вещей. Капля за каплей, потихоньку.

Мне могут сделать возражение в том смысле, что если тебе отвратительна сама мысль о поедании человечины, то и в игре ты этого делать не станешь. И, скорее всего, даже не станешь играть в такую игру. Я на это отвечу, что виртуальность происходящего — приманка, способная притупить чувство неприятия. В этом её опасность. Ведь всё это и впрямь понарошку. Вот только изменения в психике происходят по-настоящему. Впрочем, ладно. Допустим, такие люди не соблазнятся искусом «понарошковости» и не станут играть. Но тогда картина оказывается, возможно, ещё более мрачной. Ведь тогда получается, что такие игры изначально имеют своей целевой аудиторией тех, в ком нет внутреннего протеста против таких вещей и кто заранее приемлет их (пусть подсознательно) как допустимый вариант поведения. То есть выходит, что эти игры ориентированы на то, чтобы ещё больше усугублять нездоровые наклонности таких людей. Если кто-то имеет тягу, например, к воровству, но не решается, то в игре он может себе это позволить. Более того: он ещё будет поощрён, — он победил, он отличный вор, молодец! Кто-то считает, что это пойдёт ему на пользу, и что теперь он не будет хотеть повторить это в реале? В самом деле есть столь наивные люди?

Я не хочу сказать (как это сделали бы многие), что существует некий всемирный заговор по развращению общества и уничтожению нравственности, что всё это организуется некими приспешниками тёмных сил и т.п. Нет. Я считаю, что это происходит стихийно. Многие люди очень не прочь поворовать, поубивать, понасиловать и сделать ещё многое, что неправильно, но что доставило бы им удовольствие (надо ли напоминать о сладости запретного плода?). А тут — виртуальный мир, где всё это делать можно. Наслаждайтесь! И они начинают наслаждаться. А другие начинают делать на этом деньги. Ведь порок, даже виртуальный, — ходовой товар. Спрос есть. И предложение не заставит себя долго ждать. Причём безо всяких теорий о заговорах по растлению общества. Оно и само прекрасно справляется с растлением себя.

Виртуальное насилие — это иллюзия. И люди тешат себя иллюзией, что оно так иллюзией и останется. Но сами-то они живут в реальном мире. И то удовольствие, которое они испытывают убивая, пожирая, насилуя и воруя в виртуальном мире, они испытывают по-настоящему. Это накладывает реальный отпечаток на их психику и оказывает реальное воздействие на окружающий мир. Оно не может не давать выхлопа в реале, — потому что внутренний мир человека, в котором всё это происходит, является мощным фактором, формирующим то, что этого человека окружает. Виртуальный беспредел не может не выплёскиваться, так или иначе, в реальный мир.

Как показали недавние события, пока что это ещё кого-то настораживает и возмущает. Отрадно видеть такую реакцию. Но капли продолжают капать. За «Окном Овертона» идёт дождь.

© Атархат, 2019

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *