Тем, кто хотя бы более-менее знаком с Учением, прекрасно известно, что оно предрекает в будущем — хотя и не в самое ближайшее время — слияние всех рас и наций в одну, всех народов в один народ. А также им известно то, что Учение рассматривает себя как надрасовую и наднациональную общность, как метанарод, который со временем распространится на всё человечество, таким образом объединив его.
Но в связи с этим могут возникнуть закономерные вопросы. Если все народы окончательно смешаются и сольются, что станет с их уникальными культурами? Ведь слияние подразумевает выработку чего-то общего, — даже можно сказать, обобщённого. С другой стороны, если Учение имеет в виду формирование того, что можно назвать самостоятельным народом, то у этого народа, который пока что только начинает формироваться, должна быть собственная культура. Иначе народ просто не состоится как народ, как явление. А если Учение распространится на всё человечество, то означает ли это, что именно его культура станет той единой культурой будущего единого народа? И, в свою очередь, не означает ли уже это, что Учение будет как-то противопоставлять себя национальным культурам, бороться с ними и т.д.?
Прежде всего надо сказать, что смешение народов в самом деле ведёт к возникновению некой обобщённой культуры. Это уже происходит. Существует современная масс-культура, которая стремится к унификации. Существует мировой кинематограф, мировая литература, когда книги переводятся на разные языки и читаются в разных странах, практически мировая эстрада с гастролями, с популярными в разных странах исполнителями и музыкой, мировая мода в лице известнейших брендов и стилей, почти уже общая кухня, когда, например, японские блюда едят в Мексике и наоборот, мировая игровая индустрия, международный язык в лице английского, и так далее, и так далее. Практически в любой стране можно найти много чего знакомого и привычного. Параллельно с этой универсальной культурой продолжают существовать культуры национальные, традиционные, уникальные и особенные. Правда, они становятся всё менее популярными даже у себя дома. Особенно среди молодёжи, которая живёт всё больше в новом культурном пространстве. Этот процесс возникновения общей культуры закономерен, — благодаря смешению народов, возникновению единого информационного пространства, облегчению и ускорению коммуникаций и вообще различных связей, — и потому неизбежен. Нельзя сказать, что это плохо. Это просто нормально, и это нужно принимать как данность.
Проблема в другом: каково качество формирующейся единой культуры? Она в итоге будет такой, что сделает человечество лучше, мудрее, совершеннее, или такой, что оболванит его, сделает примитивнее и, в итоге, хуже? Здесь всё неоднозначно. С одной стороны, всеобщая культура формируется давно, она включает в себя классику литературы, живописи, музыки, философии и т.д., — то есть всё то, что считается культурными ценностями. Они, несомненно, делают людей лучше. Они сами составляют то лучшее, что создало человечество. С другой стороны, в современной всеобщей культуре становится всё больше дурновкусицы, пошлости, эгоистичности, примитивности, просто глупости и грязи. Так что здесь мы имеем дело с отдельной, очень неоднозначной проблемой.
Что касается Учения, то его культура только начинает формироваться. Хотя в действительности всё сложнее. Можно сказать, что культура Учения, вырастающая из его мировоззрения, существует, и очень давно; однако она имеет характер отдельных вспышек, — то возникает, то исчезает. Её развитие начиналось с каждым откровением, она с течением времени обретала некие ощутимые проявления и формы, но затем это развитие прекращалось, а всё наработанное погибало, потому что не оставалось тех, кто был её носителями. Так что у Учения есть своя культура, — но она в прошлом, и за исключением каких-то отдельных элементов, отражённых в пандэкте, напрямую до нас не дошла. При этом корни остались, — и это те же корни, из которых она вырастала тогда. Она вырастет из них снова. Это будут не совсем те формы и проявления, ибо времена изменились, а с ними и выразительные средства; но это будет та же культура, несущая те же идеи и те же ценности, которые мы считаем вечными и актуальными для любого времени. Сейчас началось становление культуры Учения в новом периоде её существования. Новом и последнем, — потому что больше она не исчезнет.
Это своеобразная и уникальная культура, формирующаяся (в определённом смысле — возрождающаяся) на основе оригинального мировоззрения. Иными словами, в ней есть то, чего больше нет нигде. И в будущем она действительно станет той самой единой культурой объединённого человечества.
Но это не значит, что культуры существующих ныне или уже сошедших с исторической сцены народов есть нечто ненужное или нежелательное. Наоборот. Это то, что бесценно. То, без чего нет истории, духовности, умственной жизни и самого менталитета человечества. Это самые настоящие сокровища, утрата которых стала бы катастрофой мирового масштаба. Именно так к ним и относится Учение. Оно не отвергает и не может отвергать их, ибо это драгоценное достояние человечества, важное для будущего. И оно должно быть сохранено.
Учение — наднациональная общность. Но из этого не следует, что оно отвергает национальную принадлежность как таковую. Существование разных народов — факт, который нельзя ликвидировать, например, предложив людям на словах отречься от своей национальной принадлежности. От этого ведь ничего не изменится, и люди всё равно останутся принадлежащими к своим нациям. Учение просто объясняет, что народы смешиваются, и что национальные различия становятся всё менее актуальными. Достаточно скоро они сотрутся вовсе, — и это надо понимать и принимать как должное. А что же произойдёт тогда с национальными культурами? С ними произойдёт одна очень простая вещь. Настолько простая, что, парадоксальным образом, она даже может быть неочевидной. Они станут восприниматься как общее наследие будущего единого народа. В нём будут слиянны все народы; и для человека того времени японская культура, французская, индейская, арабская будут восприниматься как его культура, как наследие его предков.
Учение готовит своих последователей к этому уже сейчас. Оно не требует, чтобы они отказывались от своих культур. Напротив: оно учит все культуры воспринимать как свои, учит любить и ценить их. Таким образом, оно ничего не отнимает, а только прибавляет. Понятие культурной принадлежности расширяется до общемирового масштаба в пространстве и до исторического масштаба во времени. Каждый человек становится неизмеримо богаче. И при этом исчезает масса поводов для неприязни и враждебности.
Параллельно с выработкой такого отношения идёт формирование оригинальной культуры Учения. Одно другому не мешает. Появляются культурные ценности, создаваемые на основе собственно мировоззрения Учения, как выражение его отношения к миру и человеку. Само человечество со всей его историей и культурой — это тоже часть мира. Для Учения это — элемент той реальности, о которой оно рассказывает. А значит, всё это входит в орбиту его культуры. То есть рассматривается как то, что составляет единое целое с его оригинальной культурой. А ещё можно сказать так: Учение — это не просто доктрина, но и люди, а его культура — это, в том числе, и их национальные культуры. Сейчас это не очень заметно, но в дальнейшем будет иметь огромное значение.
Учение станет тем горнилом, в котором окажутся сплавлены воедино национальные культуры, вкупе с оригинальной культурой Учения, которая не только не отрицает их, но и станет, так сказать, катализатором их слияния. Так и возникнет будущая единая культура единого человечества, как результат такого слияния. Как скоро это произойдёт, мы не знаем. Но начинаем готовиться к этому уже сейчас.
Каждый из нас должен понимать, что он гораздо богаче, чем думает. У него не одна культура одного народа, а одна культура человечества. И в заключение я могу добавить: привыкайте к этому — и наслаждайтесь.
© Атархат, 2020
