В последнее время то и дело проходят сообщения, что в очередном штате США принят новый закон об абортах. Вот на днях это произошло в Луизиане. Примечательно здесь то, что речь идёт не о разрешительных законах, а об ограничительных. Для современного западного общества это, скажем так, не очень характерно. Обычно везде борются за разрешение абортов. В Луизиане и ещё нескольких штатах сделаны шаги в обратную сторону.
Что же конкретно там происходит? Конкретно — принимаются законы, согласно которым прерывание беременности допустимо только до того момента, когда становится можно услышать сердцебиение плода. И это очень неоднозначное решение.
Что бы там ни говорили, проблема допустимости или недопустимости абортов упирается вовсе не в права женщины, а в то, считать ли ещё не родившегося ребёнка человеком. Если нет — тогда всё просто: у эмбриона нет прав, включая право на жизнь, и его можно спокойно уничтожить. Но если он человек, тогда он имеет те же права, что и уже родившийся ребёнок, — а это значит, что его нельзя убить по желанию матери. Никто не уничтожает родившихся малышей, сколь бы нежеланными они ни были. Так что дело именно в статусе ещё не родившегося малыша. Его не желают признать человеком те, кто хочет, чтобы его можно было безнаказанно убить.
В этом смысле упомянутые законы являются шагом в верном направлении. Они имеют в виду, что если у плода прослушивается сердцебиение, то это уже не просто комок плоти, а человек, и его нельзя убивать. Неоднозначность же в том, что отнюдь не самим фактом сокращения сердечной мышцы определяется человеческая сущность. Кто сказал, что плод превращается в человека с первым ударом сердца? А до этого он был кем? Животным? Или нам предлагается считать, что убийство является убийством лишь тогда, когда в результате останавливается сердце? Но это было бы нелепо. Есть много существ, вообще не имеющих сердца в привычном для нас понимании. Что же, теперь не считать их живыми? В общем, шаг в верную сторону, — но какой-то странный. Полумера, основанная на критериях, взятых непонятно откуда. Либо же апеллирующая исключительно к эмоциям, — дескать, слышите, у него уже сердечко бьётся, поэтому убивать жалко.
С точки зрения Учения, человек становится человеком в момент зачатия, а не тогда, когда начинает биться сердце, и не тогда, когда он появляется на свет. По поводу последнего, кстати, можно задать вопрос тем, кто не хочет признавать ещё не родившегося ребёнка полноправной личностью. На основании чего они признают человеком новорождённого, но не признают таковым его же полчаса назад? Неужели его делает человеком и личностью простая перемена локации пребывания?
Принятие пресловутых законов вызвало протесты и возмущение. Так, некоторые деятели американской киноиндустрии и голливудские компании прибегают к самому настоящему шантажу, угрожая отказаться от съёмок на территории принявших их штатов, — что для этих штатов со всех сторон невыгодно. А Алисса Милано призывает женщин к сексуальной забастовке. Я бы предположил, что ей не даёт покоя слава Лисистраты, — если б не было больших сомнений в том, что ей вообще известно, кто это. Во всяком случае, ясно одно: многим настолько по сердцу право на узаконенное убийство, что они готовы выцарапать глаза тем, кто делает попытки хотя бы как-то заступиться за детей, собирающихся придти в этот мир.
Да, вот в такой жестокий мир. Но это их право. Право, как минимум, на то, чтобы их признали людьми и дали возможность жить.
© Атархат, 2019
