Кроме текста, содержащего предсказание о том, что будет в дальнейшем, после наших времён (о нём уже шла речь на страницах журнала), в пандэкте есть ещё один текст с предсказанием, — но совсем иного характера. С предсказанием того, что происходит сегодня. То есть того, чего могло и не быть. Ведь нынешнее открытое откровение не было предопределено. Человечество и без того получало достаточную помощь от Бога Мудрости. Если бы оно с толком воспользовалось его помощью, нынешнего общечеловеческого кризиса не было бы, не потребовалось бы последнее, открытое откровение, и я не писал бы сейчас эту статью. Да меня сейчас здесь и вообще не было бы. Но получилось так, как получилось.
Сама же митэвма «Видение», о которой идёт речь, начинается именно с того, что Учитель рассказывает ученику о двух возможных вариантах развития событий: «В один из дней наставник сказал мне о двух путях, которые открыты людям. Первый путь подобен пути в гору, и он словно бы из ступеней, — а ступени высоки. И люди, взбираясь на них, на каждую поочерёдно, могут взойти в лучший из миров. Другой путь подобен пути через горные кряжи, из коих каждый высок, но небес не досягает ни один. А между кряжами — болота и топи, покрытые туманом и тьмою. И люди, угодив в страшнейшую из топей, забудут о вершинах гор и о небе. Тогда Мудрейший спустит им с неба верёвку, и так выведет к ступеням, ведущим в лучший из миров» (Видение, 1-7). Вот так, метафорически, описывает он возможное будущее. Люди могут познавать Истину целеустремлённо, упорно и последовательно, меняя себя в лучшую сторону, эволюционируя духовно и приближаясь к переходу в лучший их миров, — мир Духа. Но может быть и так, что человечество будет совершать подъём, а потом срываться в падение, и опять, и снова, переживая глубокие духовные кризисы, периоды упадка. Когда же ситуация станет совсем катастрофической, Бог Мудрости даст им то, что поможет им раз и навсегда выйти на верный путь.
Ученик выражает желание увидеть, как это будет: «Я внял словам наставника, а после сказал ему: «Поистине, дивно должно быть то, что свершится на втором пути! Хотел бы я родиться не теперь, но тогда, чтобы увидеть то, о чём ты сказал». Он ответил: «Не всякий из тех, кто родится тогда, поймёт то, что увидит. Ты же и сейчас понял, и потому можешь увидеть, как будет оно, — если только будет». Так сказав, он приложил свои ладони к моим глазам; тут словно два меча пронзили мне глаза и голову, а в грудь словно бы ударили тяжёлым молотом» (Видение, 8-12). Что же сделал Учитель? Несложно догадаться, что он обладал способностью «подключаться» к скрижалям и видеть запечатлённое на них возможное будущее. Это мог быть врождённый талант, ещё усиленный и направленный Учением. Но и при таких возможностях вряд ли это было легко для него. Что же говорить об ученике? Прикосновение к скрижалям, даже при посредстве Учителя, послужившего своего рода проводником, оказалось для него очень болезненным и, возможно, небезопасным. А помогло ему то, что он доверился Учителю и принял всё, о чём тот говорил, как данность, без малейшего сомнения. Тем самым он не отгородился от того, что мог увидеть, не возвёл блоков между собой и скрижалями. Выражаясь современным языком, канал был открыт. И Учитель сумел направить его восприятие по этому каналу.
Что же он увидел? Обратимся к дальнейшему рассказу.
«И я увидел равнину, по одному краю которой высились горы, а по другому протекала река. И по равнине той бродили люди, — иные поодиночке, иные — толпами; были и такие, которые сидели или лежали недвижно. Небо там было ни с солнцем, ни без солнца, и ни свет там был, ни тьма. Люди там кричали и дрались, и отнимали друг у друга жалкие лохмотья и объедки; сидящих пинали и били по головам, а лежащих топтали, как падаль. Некоторые падали мёртвыми; после же поднимались и опять бродили по равнине» (Видение, 13-17). Это картина мира во времена того глубочайшего духовного кризиса и нравственного упадка, который в начале текста был назван «страшнейшей из топей». Люди дезориентированы и потеряны, они оказываются во власти своих худших качеств, утрачивают человеческий облик, терзают и убивают друг друга. Но убитые и умершие от мучений рождаются снова — и снова оказываются в мире, напоминающем ад. Далее читаем: «И вот с неба упала скала; и она раскололась, и из неё вышел нагой человек. Он стал и рукою очертил перед собой круг; и когда сделал это, перед ним возникли врата как бы из меди. Он коснулся их, и они отворились, и через них показалась та же равнина, — вся в свете солнца, и без людей. И он вошёл в эти врата, и стал песней призывать за собою людей. Они же стали кричать и через врата кидать в него грязью и объедками, а иные — и камнями. Однако же ничто не попадало во врата; а люди, осердясь, били друг друга. Потом явился дракон; и он, раскрыв пасть, набросился на человека, открывшего врата. И кусал его, и бил лапами и хвостом, и наваливался на него боком, желая раздавить, — но повергнуть не смог» (Видение, 18-25). Кто этот человек? Тот, через кого Бог Мудрости должен помочь людям увидеть верный путь. Почему он наг? Потому что кроме его предназначения у него ничего нет. Он пришёл не для того, чтобы устраивать свою жизнь, обрастать имуществом, заботиться о том, как одеться получше и т.д. Его дело — давать людям знания, указывать им путь. Всё остальное несущественно. И он начинает призывать людей за собой. Они же, мягко говоря, этому не рады, и не спешат следовать его призыву. Наоборот: они относятся к нему агрессивно, пытаются причинить ему вред. И сам Дракон, почувствовав в нём угрозу своей власти, появляется и нападает на него. Но пришедший человек не один, и есть силы, вступающие в битву на его стороне: «Тут с неба спустился зверь, подобный тигру; зрачки его пылали белым пламенем, и зев извергал свет; и он имел крылья словно бы из огня. Зверь этот схватился с драконом, и земля сотряслась» (Видение, 26-27). Об этом звере у нас уже был разговор.
«Человек же сложил руки ковшом, и из них полилась вода. Она собралась в озеро, а из него ручьём потекла через врата, — и на другой стороне ручей обратился в реку. Люди же бежали от неё, крича от страха, — ибо боялись утонуть; и иных из лежавших оттаскивали прочь» (Видение, 28-30). Люди боятся того, что им хотят дать; им мнится нечто опасное. Они не только бегут от воды сами, но и оттаскивают других, кто мог бы исцелиться с её помощью. Однако находятся и те, кто решается попробовать: «Но вода её была чиста и благоуханна; и некоторые, желая напиться, осмеливались подойти и испить из неё. Такие, напившись, сбрасывали свои лохмотья и омывались в ней, и от этого становились иными: плоть их словно бы светилась сквозь кожу. Омывшись, они входили во врата; и каждый звал за собою оставшихся. Войдя же, каждый касался дракона, и тот утрачивал частицу своей свирепости. И люди видели, что испившие из реки не умирают, но исходят туда, где солнце. Тогда всё больше людей стало подходить к реке и пить из неё; а иные даже подносили к ней лежавших. И те, которые были по ту сторону врат, где солнце, источали из себя свет; и он исходил через врата на другую сторону и освещал равнину. Так было долго; и вот все испили из реки, и омылись в ней, и прошли через врата» (Видение, 31-38). Люди постепенно начинают понимать, что им предлагают верный путь, несущий в себе жизнь и благо. Всё большее и большее их число решается испить из реки, — и постепенно ситуация меняется кардинальным образом: теперь они не только пьют сами, но и зовут за собой других, и подносят к воде тех, кто обессилел. И теперь уже начинает слабеть Дракон, по мере того, как всё больше людей уходит из-под его власти и оказывается на светлой стороне. В итоге все люди проходят через врата.
Затем Дракон оказывается повержен, а из озера поднимается гора с храмом на вершине. «И люди стали всходить по ступеням к храму; тот же, кто пришёл с неба, стоял у ступеней. И каждый, проходя, кланялся ему, а он касался каждого против сердца. Так все поднялись по ступеням и вошли в храм; он же вошёл в храм последним» (Видение, 43-45). Здесь храм является символом мира Духа. Пришедший человек проведёт к нему всех людей, — и только тогда, когда сделает это, когда исполнит свой долг, он войдёт в храм сам.
Очнувшийся от такого видения ученик долго не может придти в себя: «Тут я увидел, что рядом со мной стоит наставник и подаёт мне чашу с водой. Я взял её и напился, и руки мои дрожали. Потом я лёг, и до следующего дня не мог ни встать, ни даже говорить. Когда же смог говорить, то хотел рассказать наставнику о виденном. Он же сказал: «Знаю, что ты видел, ибо некогда и сам видел то же» (Видение, 47-51).
Что они видели? Один из двух вариантов развития событий, о которых шла речь в начале митэвмы. Её герои жили очень давно, и впереди было ещё много откровений. Так что для них оба варианта были ещё только вероятностями, одна из которых должна осуществиться в далёком будущем. Для нас же одна из этих вероятностей стала реальностью, — и именно та, которую Учитель показал своему ученику. События развивались по худшему из двух сценариев. Можно сказать: «Но ведь в итоге это привело к тому, что Учение открыто пришло в мир и становится достоянием всех людей. Это ведь благо?». Да, конечно. Но это благо того же рода, как хирургическая операция, спасающая жизнь пациента, или спасение пожарными человека из горящего дома. Лучше бы дело не дошло до операции, и лучше бы дом не горел, правда ведь? Да, мы видим вершащееся благо. Но благо экстренное, вынужденное. Всё могло бы быть по-другому, с гораздо меньшим количеством бед и страданий для человечества. Автор смыслов цитированной митэвмы видел то, чего могло и не быть, но что происходит сегодня, сейчас.
Всё ещё только начинается. Врата открылись совсем недавно, и призыв только начал звучать. При этом многие уже швыряют грязь и камни, — и со временем таких недоброжелателей станет больше. Однако есть уже и те, кто решился испить из реки и нашёл её воду чистой и благоуханной. Их тоже будет становиться всё больше. И уже начинает ощущаться нарастающее напряжение и сотрясение земли, предвещающее схватку крылатого зверя и Дракона.
Чем закончится эта схватка, известно. Известно, что всё завершится должным образом, и все люди войдут в храм. Только произойдёт это ещё очень не скоро. То, чего могло не быть, происходит, — и это надо пройти до конца. Будет много труда, борьбы, опасностей и боли. Потребуется много усердия, упорства, храбрости и терпения. Но в итоге всё будет так, как показывает нам видение Тантаиддана. Поэтому не следует бояться опасностей и боли. И если не бояться их, то можно не бояться проиграть битву.
Эту статью уместно будет закончить словами, сказанными Тантаиддану его Учителем: «Вот что запомни: страшащийся битвы умирает прежде, чем она начнётся» (Видение, 63). Так оно и есть. А битва с Драконом — последнее, чего следует бояться. Ведь мы, люди, приходим в этот мир именно для того, чтобы побеждать в ней.
© Атархат, 2019
