Смерть мастера чайной церемонии

«Смерть мастера чайной церемонии» (другое название — «Рикю») — японский художественный фильм 1989 года, посвящённый судьбе Сэн-но Рикю, самого авторитетного мастера японской чайной церемонии. Фильм снят к 400-летнему юбилею со дня его рождения.

XVI век, у власти Тоётоми Хидэёси. Рикю уже пятнадцать лет проводит для него чайные церемонии. Хидэёси уважает его как великого мастера, но в то же время болезненно завидует ему. Он сам претендует на духовную высоту, но на каждой церемонии понимает, что мастер выше его. Годами длится поединок амбиций и философской глубины, который всегда выигрывает Рикю, при этом оставаясь спокойным и доброжелательным. Но настаёт момент, когда мастер вступает в открытое противостояние с правителем Японии. Тот готовит вторжение в Корею, и Рикю высказывается против развязывания войны. Теперь он суров с Хидэёси, отказывается проводить для него церемонии, и даже велит уйти из чайного павильона, который тот считал своим, тем самым нанеся жестокий удар по самолюбию правителя. Итогом, который был ясен для Рикю заранее, стала ссылка и приказ совершить сэппуку. Принесение извинений могло бы спасти ему жизнь; но он не поступился принципами и предпочёл пройти избранный путь до конца.

Сюжет фильма строится вокруг Хонкакубо, бывшего учеником Рикю. Со дня смерти мастера прошло много лет, но ученик каждый день думает о нём, мысленно беседует с ним, видит его во сне. Он разговаривает об Учителе с другими людьми, рассказывает о нём. Последними днями Рикю особенно интересуется мастер Юраку, который хочет понять, почему Рикю пошёл на смерть и почему двое его коллег и товарищей последовали его примеру, также пойдя на конфликт с правителем. Сам Юраку не собирается поступать так, что бы ни случилось. Он утверждает, что больше нет таких принципиальных мастеров, как те трое. Однако скоро он тяжело заболевает. Уже будучи при смерти, он ещё раз беседует с Хонкакубо. Затем перед его внутренним взором возникают видения последних минут Рикю и, впав в полубессознательное состояние, он проделывает все движения человека, совершающего сэппуку. После этого он умирает на руках Хонкакубо, — и эта смерть уже не похожа на смерть от болезни. Он умирает так, словно сделал то, что ещё так недавно считал для себя немыслимым.

В названии картины говорится о смерти одного мастера, — но по ходу действия нам показывают смерть четверых мастеров. Двое покончили с собой по приговору, в торжественной ритуальной обстановке; третий — в яростном ураганном порыве, разорвав зубами собственную одежду, чтобы обмотать рукоять клинка, прямо на глазах Хидэёси, когда тот приказал изуродовать его за дерзость; четвёртый — в своём воображении, на смертном одре. Однако это фильм не о самоубийствах. Он о пути. О том, что настоящий путь, включающий в себя философию, основанные на ней принципы и вытекающие из них поступки, нужно проходить до конца. Путь формирует человека; и если не идти по нему до конца, то нет смысла и вступать на него. Если он требует пойти против сильного, то это нужно сделать. Если он требует умереть, то нужно умереть. Потому что тот, кто идёт по пути, неразделим с путём. Это уже не просто человек, но нечто большее. Это сам путь вершит себя. И он не может сам себя отвергнуть: для пути это означало бы несуществование, а для человека это было бы хуже смерти. Даже в Юраку, вроде бы примирившемся с собственным слабодушием, путь взял верх над слабой натурой, наполнив её силой, — пусть и в предсмертной агонии.

Казалось бы, чай — это всего лишь чай. Что в нём такого, что могло бы так вдохновлять и делать людей такими сильными? Верно: один чай — это всего лишь чай. Но чай как элемент картины мира, чай как часть Вселенной, — это уже сама Вселенная, во всей своей полноте и силе. Она может быть выражена через чашку чая, линии иероглифа, букет цветов или движение меча, — если тот, кто это делает, видит её в этом. Он может увидеть и выразить это, потому что он мастер. Он мастер, потому что он един с путём, которым он идёт. А путём может быть всё, любое действие, — если относиться к любому действию как к пути. Если это действие воспринимается тем, кто его совершает, как часть чего-то большего, чем оно само. Как часть человеческой сущности и Вселенной.

В фильме всё это подробно не растолковывается. Но подразумевается, намечается штрихами, словами, движениями, выражениями лиц. И чтобы увидеть и понять, нужно хотеть от фильма чего-то большего, чем занимательный сюжет и экшен. Тут нужно задумываться не столько о том, что происходит, сколько о том, почему оно происходит. То есть искать то, что искал Юраку. Сам фильм неспешен и неярок, в нём много статичных планов, приглушённых и затемнённых тонов. При этом в нём ощущается нерв, и даже больше, — внутренний стержень. Путь проглядывает сквозь людей. И ещё отчётливее он виден в контрасте с персонажами, в которых он не присутствует.

Замечательный фильм с замечательным актёром Тоширо Мифунэ в роли Рикю. Впрочем, там все актёры играют на высочайшем уровне. А когда в финале видишь лицо Хонкакубо, осунувшееся и постаревшее за те несколько минут, когда он наблюдал агонию-сэппуку мастера Юраку, в душе всё переворачивается.

Некоторые вещи в человеческой жизни можно понять лишь в моменты, когда с болью переворачивается душа. И есть не так уж много фильмов, которые могут сделать это с вами. «Смерть мастера чайной церемонии» — один из них.

— Те, кто следует Путём Чая, обожествляют лишь один цветок. И этот цветок зовётся Вселенная.

— Сколько раз он входил в чайную комнату Рикю… Десятки, сотни раз. И все эти разы на его губах оставалась горечь поражения.

Рикю отправляется в ссылку

— Достаточно одной мысли, чтобы посеять сомнения в сердце. Достаточно одного слова, чтобы смутить ум. — Простите меня! Я не скажу более ни слова! Простите, умоляю!