Если рассматривать человечество как некую совокупную личность, обладающую определёнными качествами и характером, то придётся признать, что ксенофобия — одна из ярчайших черт его характера. Крайне неприятно это констатировать, — но что есть, то есть. Ярче всего ксенофобия проявляется на национально-культурном уровне. В прошлом многие народы относились к «инородцам» с неприязнью, опасением и осуждением. За что осуждали? А просто за то, что они немного другие. Чего опасались? Ну как же: мало ли чего можно ждать от тех, кто не такой, как ты (читай: от неправильных людей). И даже в наше время, когда уже вовсю идёт процесс слияния народов, ещё находятся люди, а то и целые народы и культуры, сохранившие такое отношение к чужакам. На более локальном уровне это проявляется как нелюбовь к иногородним. Вообще, было бы интересно поставить вопрос о пересечении таких явлений, как «ксенофобия» и «патриотизм». Но не в этот раз. Далее скажу, что некоторая форма ксенофобии наблюдается даже внутри городов, преимущественно в молодёжной среде, — когда для того, чтобы быть избитым, достаточно зайти на территорию другого района. Серьёзные ребята чужих не любят. Ну и, возможно, самым локальным вариантом ксенофобского отношения к окружающим является ситуация, которая характеризуется принципом «Мой дом — моя крепость».
Рано или поздно народы сольются в единый народ, возникнет единая культура, единое государство, и люди уже не будут так охотно делить всех на «своих» и «чужих». Но и тогда ксенофобия найдёт для себя пищу в человеческих душах. Потому что человечество выйдет в дальний космос и встретится с другими разумными расами. Это неизбежно. Вот тогда-то ксенофобия обретёт новую почву для своего произрастания. И почву весьма благодатную. Потому что эти «другие» будут гораздо более «другими», чем люди иной национальности, религии или культуры.
Впрочем, слово «обретёт» здесь не очень уместно, — потому что она её уже обрела. С тех самых пор, как идея существования инопланетян стала популярной, начали появляться фантазии на тему их нападения на Землю. Самым ярким примером из ранних можно назвать «Войну миров» Герберта Уэллса. Эта книга стала настоящим символом той идеи, что инопланетяне агрессивны, и что встреча с ними будет нести в себе смертельную опасность для человечества. Нельзя не вспомнить и весьма показательный случай, когда в 1938 году радиопостановка «Войны миров» вызвала панику в США, поскольку многие приняли её за реальный репортаж об инопланетном вторжении.
С тех пор тема вторжения эксплуатировалась снова и снова, и это продолжается по сей день. Пишутся книги о войнах с инопланетянами, снимаются фильмы и целые сериалы об их вторжении, и даже об оккупации ими Земли. Желающие могут найти в Интернете длинные списки таких романов и кинолент. Агрессивные пришельцы теперь входят в перечень привычных врагов общества. И тут следует отметить, что в книгах и кино люди, как правило, откладывают в сторону свои раздоры, зачастую даже на всемирном уровне, и сплачиваются против общего противника. То есть инопланетная угроза служит объединяющим фактором. Хочется сказать «Ну хоть это хорошо», — однако это не столько хорошо, сколько грустно. Насколько же люди погрязли во взаимной вражде и междоусобицах, если для того, чтобы что-то изменилось, нужна глобальная угроза… Идея угрозы вообще очень продуктивна в этом смысле. Многие национальные, государственные и религиозные идеологии во все времена использовали и продолжают использовать её для того, чтобы сплачивать и контролировать людей. Единство — это хорошо; однако единство, держащееся на ксенофобии и ненависти, — это нечто уродливое, нездоровое и опасное.
Ещё упомяну приснопамятный случай, когда совсем недавно, в 2012 году, в преддверии ожидаемого многими конца света, по Интернету ходили фото якобы заснятой телескопами эскадры огромных инопланетных кораблей, приближающейся к Земле. Это активно обсуждалось, и никто (в смысле, никто из тех, кто в это верил) не сомневался, что грядёт вторжение и оккупация. Именно с этим они и связывали надвигающийся конец света.
Однако далеко не всегда ожидание встречи с пришельцами окрашено в мрачные тона. Уже давно стало ясно, что те, кто верит в их существование, разделяются на два лагеря. Первые — пессимисты. Именно о них шла речь выше. Вторые — оптимисты. Для них инопланетяне, прежде всего, братья по разуму, мудрые и добрые. Прилетев на Землю, братья будут не оккупантами, а доброжелательными гостями. Они возьмут над человечеством шефство, — в хорошем смысле, — помогут ему преодолеть проблемы, поделятся знаниями и технологиями, выведут в большой космос. Есть книги и фильмы и с таким оптимистическим посылом. В частности, такой подход был популярен в Советском Союзе, где некоторые писатели-фантасты пытались вывести идею коммунистического братства и сотрудничества на новый, межпланетный уровень. Говорю об этом без малейшей иронии. Такое видение контакта с обитателями иных планет действительно красиво, свободно от удушающего ужаса и злости, привлекательно, — и оно ближе к пониманию того, как всё должно быть на самом деле.
Можно говорить, что люди из первого лагеря проецируют на пришельцев собственную агрессию и затаённые страхи, а люди из второго лагеря до наивности доверчивы и благодушны. Можно говорить, что это две крайности, и что то и другое неправильно. Вероятно, под влиянием таких соображений формируется третья позиция, которую я назвал бы настороженной. Она неплохо отражена в фантастическом телесериале «Земля: последний конфликт». События в нём, вроде бы, развиваются по второму сценарию: прибывшие на Землю пришельцы добры, они начинают опекать человечество, помогают побеждать болезни, делятся технологиями. Однако в их поведении чувствуется какая-то неискренность, словно бы некое второе дно. Поэтому отношение к ним общества разделяется: одни считают пришельцев друзьями, а другие подозревают подвох, пытаются раскрыть их предполагаемые тёмные замыслы, даже создают движение сопротивления. И на протяжении почти всей многосерийной эпопеи зритель тоже остаётся в сомнениях по поводу их намерений. Хотя рискну предположить, что большинство зрителей, как и я, всё же склоняется к тому, что дело нечисто, — потому что будь иначе, в сериале было бы мало смысла.
Суммируя всё вышесказанное, можно утверждать, что общая картина такова: человечество ещё не успело вступить в контакт с иными цивилизациями, а уже увлечённо запугивает себя исходящими от них опасностями. Причём началось это практически сразу, как возникла сама идея существования инопланетян и возможной встречи с ними. Как только на мысленном горизонте появились новые «другие», тут же возникла и стала набирать обороты ксенофобия по отношению к ним.
Насколько она оправданна? В самом ли деле нужно бояться пришельцев? С другой стороны, имеет ли под собой основания безусловная уверенность в их благожелательности?
Откуда берётся страх, в принципе, понятно: его причина, прежде всего, в неизвестности. Всё неизвестное неизбежно порождает если не откровенный страх, то хотя бы опасения, так как может представлять угрозу. А мы не знаем точно, какими окажутся пришельцы. Так что некая здоровая опаска вполне уместна. Но именно опаска, а не уверенность в их агрессивных намерениях и призывы встречать их не иначе, как с оружием в руках. Тем более, что — уж если говорить начистоту — в случае вторжения у человечества на сегодняшний день нет шансов. Все эти фильмы последних лет, где показывается, как героические земляне с автоматами в руках отбивают нападения инопланетных армий, исключительно благодаря силе духа, смекалке и удаче, — всё это сказки для детей взрослого возраста.
В принципе, понятно и откуда берётся желание видеть в пришельцах благодетелей. Это, по большей части, всё то же древнее желание иметь сильного покровителя, который обеспечит тебя тем, в чём ты нуждаешься, решит твои проблемы, научит и защитит. Таков уж человек: он любит, чтобы о нём пеклись и обеспечивали халявой. Одни за этим обращаются к богам, другие ожидают прилёта продвинутых инопланетян.
Итак, надо ли бояться пришельцев? Нет, не надо. Встреча с ними неизбежна, она состоится рано или поздно, и тут ничего не поделаешь. Во Вселенной много разумных рас. Есть среди них благожелательные, есть и агрессивные. Последних меньше. Как я уже сказал, мы не знаем точно, какими окажутся первые инопланетяне, с которыми мы встретимся. Но есть все основания полагать, что они будут дружелюбными. Может быть, они прибудут прямо сюда, на нашу планету. Если же нет, то человечеству в любом случае предстоит выйти в дальний космос и, в своё время, влиться в ближайшее к Земле содружество разумных рас. Это можно сравнить с тем, как некий народ, живший на острове в океане, открыл мореплавание, благодаря ему обнаружил другие острова и другие народы и влился в общемировой процесс торговли, культурного обмена и научного сотрудничества. Тут можно было бы добавить «И оказался под угрозой агрессии». Однако в моём примере речь идёт о социуме, где уже выработаны принципы мирного сосуществования, намечены общие цели и методы сотрудничества в их достижении. В случае присоединения человечества к межпланетному сообществу нам не придётся опасаться за свою безопасность. Мы окажемся среди друзей. И со временем контакты с инопланетными друзьями станут привычным делом, — примерно так же, как сейчас привычны дружеские и деловые контакты с иностранцами.
Может ли в современном мире тот или иной народ плодотворно сотрудничать с другими народами, если он заведомо считает их врагами, отгораживается от них, а по делегациям, явившимся для налаживания связей, сразу же открывает огонь? Конечно, нет. В этом случае он сам заработает клеймо агрессивного, а в перспективе его будет ожидать угасание в самоизоляции. Ксенофобия его погубит. Столь же дурную услугу она может оказать человечеству в целом, если оно будет заранее считать инопланетян врагами и готовиться не к сотрудничеству, а к конфликту. А ведь к тому идёт, судя по нынешним тенденциям. Ксенофобия — очень старое явление, но она уже готова облачиться в новые одежды и выйти на новую сцену.
Не годится, обнаружив рядом соседей, сразу же открывать по ним пальбу. Ведь это и есть та агрессия, которой боятся со стороны соседей. Выходит, что на них просто проецируют худшие стороны своей собственной натуры, — проще говоря, судят о других по себе. На человечество, с его, мягко говоря, сложным характером, это похоже. Конечно, при таком отношении и при стремлении самим развязать конфликт трудно надеяться на мир. Поэтому важно уже сейчас понимать, что враждебность — не выход, и готовиться к мирной встрече с внеземными цивилизациями и дальнейшим добрососедским отношениям с ними. Нужно не дать укорениться новой форме старой ксенофобии. Потому что если это произойдёт, то страдать от этого будем, в первую очередь, мы сами, а не кто-то ещё. Помимо навязанного самим себе удушающего страха, в атмосфере которого придётся жить человечеству, оно ещё и лишится таких перспектив в развитии, что сплочение перед лицом «общей угрозы» и прекращение внутренних конфликтов окажется слабым утешением.
Конечно, традиция — это неплохо. Но не в том случае, когда речь идёт о традиционных ошибках. Давайте не будем их повторять.
© Атархат, 2019
