Мир без врагов

Трудно поспорить с утверждением, что враждебность — одна из сильнейших человеческих мотиваций. Хотя по сути своей это не мотивация, а реакция. Реакция на противоречие, угрозу, соперничество, обиду, конфликт интересов, и так далее, и так далее. Ребёнок отобрал у другого ребёнка игрушку; столкнулись политические интересы нескольких государств; одна кумушка распустила сплетню о другой; компании соперничают за влияние на рынке; борются две противоположные научные теории; религии борются за человеческие души; мужчины конфликтуют из-за женщины; законопослушный гражданин ненавидит преступника, а тот ненавидит охранника правопорядка; отцы и дети не сошлись во взглядах на жизнь, и ещё тысяча подобных ситуаций… Для чего я затеял это длинное перечисление очевидных, в общем-то, вещей? Для того, чтобы проиллюстрировать, из какого огромного количества источников может питаться враждебность. Она возникает как реакция, то есть мотивируется чем-то, а затем сама превращается в мотивацию. Конфликт уже становится неактуальным, — но отрицательное отношение к былому противнику, обидчику, сопернику и т.д. остаётся, и враждебность никуда не уходит, а зачастую и усиливается. Теперь уже она сама подталкивает на новые реакции, также враждебные.

Мир захлёбывается во враждебности. Она давит на людей, словно взваленная на плечи мегалитическая глыба, не даёт свободно и глубоко дышать, плющит и калечит души, ломает жизни. Она ставит под угрозу человеческие судьбы, целые народы и державы, и даже весь наш мир. Слово «враг», которым люди определяют характер своих взаимоотношений, — без сомнения, одно из самых страшных слов, когда-либо существовавших в человеческих языках. Некоторые считают, что самым страшным является слово «смерть». Я бы с этим поспорил. Потому что один враг может принести с собой множество смертей.

В Учении нет такого слова, как «враг». Точнее говоря, оно есть, но только для описания того, как другие относятся друг к другу. Учение же ни к кому не относится как к врагу. То есть вообще. Принципиально. Мы знаем, что всё едино, и что конфликты есть результат заблуждений, недопонимания и неумения (а чаще — нежелания) людей обуздать свои худшие качества. То есть, по сути, вражды как таковой нет и быть не может. Для неё просто нет места в Природе. То, что люди принимают за вражду, что культивируют в себе и чему позволяют брать над собой власть, это лишь иллюзия вражды. Люди сами выдумали её себе, и сами же от неё страдают.

В нашем пандэкте сказано: «Если тебя спросят: «Кто твой друг?», ответь: «Тот, кто есть». Если тебя спросят: «Кто твой враг?», ответь: «Тот, кого нет» (Эвбулей, 47-48). Иначе говоря, доброжелательное, дружеское отношение ко всему существующему, — это норма. А того, с кем или с чем следовало бы враждовать, просто не существует. Мы никого не считаем врагом.

Здесь, исходя из картины мира по Учению, можно было бы спросить: «А как же небытие? Оно ведь является антиподом Бытия, то есть угрожает жизни всего и вся. Тем более, что сказано: твой враг — тот, кого нет. Небытия нет. То есть оно — враг?». Вроде бы, да. Но ведь его не существует. Как можно враждовать с тем, чего просто нет? Это как съесть несуществующий плод. Из этого мы видим, что формулировка «Твой враг — тот, кого нет» является не указанием на конкретного врага, а выражением того факта, что самой вражды нет, что она не может существовать как явление.

Хорошо. А как же зло? Как же тенденция к проявлению небытия, подтачивающая Бытие, как болезнь подтачивает организм? Как же Дракон, олицетворяющий этот процесс в нашей Вселенной? Вопросы уместные. Однако давайте вспомним, для чего существует эта тенденция небытия. Её задача — стимулировать эволюцию Бытия, подталкивать её вперёд. Бытие развивается, чтобы разрушительные процессы не смогли возобладать над созидательными, чтобы Жизнь — Жизнь с заглавной буквы — не прекратилась. Таким образом, угрожая Жизни, тенденция небытия помогает ей развиваться, укрепляться и умножаться. Что это значит? А то, что зла как такового, зла в чистом виде, зла ради зла, нет так же, как и небытия. То, что принято считать злом, это одно из проявлений блага. Очень непростое проявление. Настолько непростое, что оно кажется антиподом самого себя. То же самое и в отношении Дракона. Он воздействует на людей, стараясь искусить их, подтолкнуть к неправильному, недолжному, — но делает это с целью простимулировать их духовное развитие, чтобы оно было более эффективным. То есть его действия, похожие на зло, являются тем же самым непростым проявлением блага. А значит, и враждовать с Драконом нет смысла. Он является не врагом, а тем, кто осложняет наш путь ради нашего же блага. Нужно правильно понимать его функцию и бороться с ним, — но не с ненавистью, как с врагом, а, скорее, как со спарринг-партнёром, который противостоит тебе для того, чтобы ты стал сильнее и искуснее, или как с тренером, который ставит тебе сложные задачи, преследуя те же цели, цели твоего развития.

Учение не учит враждебности даже по отношению к тому, что все сочли бы злом. Тем более невозможно представить, что оно объявило бы врагом кого-то из людей. Хотя именно люди творят то, что можно назвать настоящим злом. Они лгут и воруют, разрушают и извращают, мучают и убивают, порой пытаются идти против законов Природы. Но это не столько вина их, сколько беда. Они делают всё это, в основном, потому, что не знают, что на самом деле является благом. Да и это бы ещё полбеды. Незнающему можно рассказать, объяснить. Беда в том, что они не желают признавать, что им нужно что-то узнать, понять и измениться. То есть ты и дал бы незнающему книгу, где рассказывается о том, что ему следует знать, — да он не сочтёт нужным её взять и прочесть. Это равносильно слепоте, или же безоглядному легкомыслию и упрямству ребёнка. А можно ли относиться к слепому или ребёнку как к врагу, даже если по слепоте или недомыслию он делает что-то плохое вообще или причиняет вред лично тебе? Конечно, нет. Это повод не для враждебности, а для того, чтобы сочувствовать ему — ведь у него огромная проблема — и хотеть помочь.

Мы можем сердиться, возмущаться, негодовать, критиковать и осуждать: всё это нормальные реакции на неправильные, безобразные, мерзкие, подлые и жестокие поступки. Для человека естественно испытывать негативные эмоции по таким поводам. Это проявления здорового неодобрения, которое вытекает уже из самого понимания того, что правильно, а что нет, и способности дать моральную оценку, — то есть, собственно, определить, что хорошо, а что плохо. Но мы не можем опускаться до презрения, ненависти и враждебности. Да, Учение говорит, что каждый человек — воин, потому что он призван бороться со всем плохим, отрицательным. Но оно учит бороться без гнева и ненависти. То есть бороться не потому, что ты видишь врага в том, с чем или с кем борешься, а потому, что плохое надо преодолевать. Так ты совершенствуешь себя и мир.

Может быть сложно представить, как можно сражаться, не испытывая враждебности, гнева, ненависти, ожесточения. Учение говорит: можно. Даже тот, с кем тебе приходится вступать в борьбу, не должен быть для тебя врагом. Ты борешься с ним не потому, что относишься к нему с враждебностью, а потому, что приходится бороться.

Учение и его последователи ни к кому не относятся как к врагу. Хотелось бы надеяться, что и нас никто не считает врагами. Но даже если и так, то это, увы, только пока. Нет сомнений в том, что однажды появятся те, кто будет считать нас врагами. И не потому, что Учение в чём-то плохо, а как раз наоборот. Как бы то ни было, это будут те, кто будет видеть врагов в нас, — но не те, в ком будем видеть врагов мы. Даже если придётся бороться. Для нас «бороться» и «враждовать» — не одно и то же.

Фраз типа «Это мой/наш враг» в лексиконе Учения не имеется. Потому что в нашем мире не бывает врагов. У нас их просто нет. Понятное дело, для того, чтобы научиться воспринимать всё вот так, нужно время. Ведь не испытывать ненависти и вражды — это, можно сказать, высокое моральное искусство. Такое не даётся легко, этому нужно учиться. Но и описать, какая тяжесть сваливается с плеч, когда понимаешь, что ни к кому не относишься как к врагу, как легко становится на душе, когда перестаёшь сжигать себя изнутри враждебностью и злостью, — описать это едва ли возможно. Такое надо испытать. А уж сколько это экономит душевных сил, которые можно употребить на что-то хорошее, не измеришь ни в каких единицах.

Конечно, мы используем пословицы типа «Лучшее — враг хорошего». Но это уже совсем другая палитра смыслов, и рисуют ими на другом холсте.

© Атархат, 2018

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *